Книга Космический принц и его заложница, страница 49. Автор книги Ольга Пашнина

Я медленно поднялась с кресла.

– Извините, мне надо на воздух.

Каким-то чудом я нашла дорогу обратно. Не видя перед собой ничего, зашла в лифт, наугад ткнула в сенсорную панель, а вышла уже на крыше.

Испугалась, вдруг оказавшись здесь. Страшно не от высоты, а от мысли, которая промелькнула в голове. То есть в процессоре… или как я теперь должна говорить? Ветер трепал распущенные Александром волосы.

Я растерянно подняла руку и коснулась мягких прядей. Ненастоящие… волосы, кожа, губы… губы, которыми восхищался Александр, ненастоящие. Игрушечные. Интересно, Брайан Кноринг, создавая их, думал о том, какой эффект они оказывают на мужчин?

Черт, да конечно, думал! Мне никаких трудов не составляло держать себя в идеальной форме, я не имела проблем с кожей, не болела. Идеальная игрушка, которой к тому же можно внушить что угодно. Что она влюблена, например.

Я задыхалась. От свежего, показавшегося таким вкусным воздуха я задыхалась, как рыба, выброшенная на берег. Крупные капли дождя падали с неба. Холодные, мокрые. Какие алгоритмы отвечали за это? Что внутри меня происходило, что включалось, когда я чувствовала холод?

Ноги на каблуках устали, и я рассмеялась, немного нервно. Почему я чувствую усталость? Почему думаю о том, что надо идти под крышу?

Вот что отец имел в виду, говоря, что мое место на чердаке, как сломанной кукле. Четыре года… четыре года я существую! А в голове воспоминания… как я переезжала, как встречалась с друзьями, которых наверняка не существовало. Как брала кофе каждый день на протяжении многих лет. Как однажды упала с велосипеда, а еще раньше, в детстве, училась плавать. Я мало что помнила из детства, но ведь помнила! Обрывки, кусочки, эпизоды… придуманное кино, чтобы игрушка не задавала лишних вопросов.

И что дальше? Отключат, чтобы не рисковать? Наверное. Александр говорил, технология опасная. Я – самое страшное оружие в галактике? Не смешите. Но он ведь знал… все знал с самого первого дня. Привезти меня на Канопус стало для него первоочередной задачей.

Я обошла крышу кругом, пытаясь найти укрытие от дождя. Наконец нашла: две стены куполов, между которыми оказалось пространство как раз для худенькой девицы. Но оказалось, что от дождя все равно не скрыться. А сил идти куда-то еще не было.

Я не помню, ревела или просто сидела, мокрая до нитки. Дождь превратился в настоящий ливень, шел стеной, из-за которой не было видно ничего дальше метра. А я сидела, смотрела в эту серость и ни о чем не думала.

Так проще. Ждать, когда тебя отключат. Наверное, это как смерть у людей. Раз – и темнота. Не знаю, как здесь, а на Земле часто верили в то, что после смерти души ждет что-то еще, что-то хорошее. Или, может, другая жизнь. А я всегда считала, что там только темнота. И надо же, не ошиблась. Во всяком случае, в отношении себя.

Возможно, если отключиться, как-то забыться, то получится окунуться в мир, где я была человеком. Поверить в то, что у меня было детство. Поверить в то, что Александру я нравилась.

Настоящий… теперь он казался мне недосягаемой мечтой. Я была такой дурой, когда стеснялась рядом с ним. Если бы пару дней назад я знала, чем эта поездка кончится, я бы постаралась его запомнить лучше. Запах, тепло, ощущение кожи, поцелуи, объятия, голос.

Боже… я не могла вспомнить его голос!

И даже звезд не видела. А так хотелось взглянуть.

Отключилась быстро. Дождь все не стихал, а я провалилась в забытье. Вода стекала по волосам, платью. Было адски холодно и темно, вдалеке грохотал гром, небо над городом прорезала молния.

– Вот ты где, – услышала я чей-то голос. – Ну и как погода? По мне, немного душно.

Я с трудом открыла глаза. Кто-то поднял меня на руки, и через несколько секунд я оказалась в тепле. Сразу же начался озноб, так меня не трясло, даже когда я оказалась в изнанке.

– Ну тихо, тихо, – пробурчали наверху. – Мокрая вся. Два часа тебя искали. Полный дворец разведчиков, и ни один дурак следилку на тебя не повесил.

Искали? Зачем? Кто? Два часа… праздник уже, должно быть, кончился.

– Так, давай-ка раздевайся, – приказал император.

Я, оказавшись в комнате, его рассмотрела.

Постель была расправлена, перестелена, и я вдруг поняла, что очень хочу лечь, свернуться там клубочком и снова погрузиться в забытье. И плевать, кто стоит рядом. Хотя мужчина тактично отвернулся, пока я стягивала мокрое платье и лезла в постель.

Оказалось, одеяло способно греться, и я чуть не застонала от облегчения. Матрас прогнулся под весом мужчины, тяжелая рука легла мне на живот поверх одеяла. Внимательный, очень задумчивый взгляд.

– Что? – не выдержала я. – Почему вы так смотрите?

– Просто вспоминаю разное. Из прошлого. Вспоминаю Шератан, еще не уничтоженный войной. Искореженный, но еще живой.

– Наверное, красивая была планета.

– Да. Очень. Необычная, второй такой я не знаю, а я объездил половину галактики. Как там сейчас?

– Дворец почти не тронут. Как будто все просто ушли…

– Так и есть. Все просто ушли, думали, что вдали от крупных городов есть шанс.

– Зверушки бегают. Была одна… как птица-говорун. Повторяла то, что услышала много-много лет назад.

– Либрь, – кивнул император. – Глазастый такой. Живет несколько сотен лет, действительно обладает феноменальной памятью. Поэтому и крутится у дворца, раз жил там при дгнарнах. Наверное, принадлежал важной даме и частенько ставил ее в неловкое положение.

Я улыбнулась сквозь слезы, которые не преминули пролиться на щеки. Даже не заметила, как они появились.

– Ну плакать-то зачем. Что было, то было. Это наша история. У всех есть история, Бриллиана, и у всех она разная.

– Моя – выдуманная.

Он усмехнулся:

– И что, совсем ничего настоящего нет?

Я смущенно отвела глаза.

– И мой сын ненастоящий?

– Я ненастоящая.

Он вдруг больно ущипнул меня за бедро, прямо через тонкое одеяло.

– Ай! – взвизгнула я.

– Ну вот, а говоришь, ненастоящая. Орешь хорошо, натурально.

– Это сигналы идут к процессору.

– А у живых существ иначе? Ну, материал процессора другой, это да. Некоторые вообще обходятся только динамиком, через процессор то, что они несут, явно не проходит.

– Шутите.

– Ну да. По-другому тут не выжить. Но если ты, как считаешь, ненастоящая, то почему расстроилась? У роботов нет эмоций. Они их могут имитировать, но не испытывать. Ты могла сказать «ок» и уйти или продолжить беседу. Робот бы не полез на крышу, прятаться от всего мира и реветь.

– Я даже не знаю, что сказать. Не знаю, как теперь… что теперь делать. Это ведь опасная технология. Александр сказал – очень опасная.