Книга Право на месть, страница 39 – Сара Пинборо

– Привет, – говорю я.

Брей и Элисон исчезают в коридоре, создавая иллюзию, будто мы с Лизой одни. У меня горло вдруг становится как наждак. У нее под глазами темные круги, она похудела. Меня удивляют ее волосы, подстриженные и мелированные по-другому. Ей это идет, думаю я, вернее, шло бы, если бы она была соответственно одета. Она все еще похожа на Лизу, но я вижу в ней и Шарлотту Невилл. Ее фотография тех времен, когда она была совсем еще девчонкой, печаталась в газетах несколько дней, и я вижу ее перед собой. В постаревшей коже. В ее осанке.

– Лиза… – начинаю я.

Она смотрит на меня, но ничего не говорит. Я думаю, не назвать ли мне ее Шарлоттой, но не могу. Хотя знаю, что именно Шарлотта ее настоящее имя, но моя голова отказывается его принимать. Она выглядит такой маленькой, жалкой и беспомощной, и я ненавижу себя за то, что жалею ее. Она потеряла Аву. Каким бы чудовищем она ни была, ее дочь пропала.

– Я не брала денег, – говорит она. – Это Джулия. Я не вор. Больше не вор.

Она произносит эти слова скороговоркой, неловко, будто они имеют какое-то значение, будто они могут все исправить. И я сейчас отвечу: «Ну тогда все в порядке».

– Я знаю. – Я думаю обо всех людях на работе, винящих ее, словно она пугало какое, и смотрю на эту трагическую незнакомку передо мной, похожую на мою лучшую подругу. Мои поврежденные кости кричат, и я чувствую, как слезы из ниоткуда подступают к глазам. Ее глаза сухи, но она вздрагивает, когда я пытаюсь сморгнуть влагу, а мой нос внезапно наполняется соплями.

– Я не думала, что ты придешь. – Ее голос звучит так тихо, что Брей, наверное, не услышит его за звуком радио. – Ты должна меня ненавидеть.

– Я не ненавижу тебя. – Я не знаю, где правда, где ложь, сейчас я чувствую только боль. – Все так запутано. Но мы должны найти Аву. Это сейчас самое главное.

Ее лицо чуть передергивает, но глаза остаются сухими.

– Ты поможешь найти Аву? – спрашивает она, подаваясь вперед на своем стуле.

– Конечно. Я ее люблю – ты это знаешь.

– Мальчик говорит, что его столкнули. – Она снова принимается рвать заусенцы, палец опять кровоточит, и, по мере того как она возбуждается все сильнее, от нее исходит какая-то наэлектризованность. – В реку. – Она смотрит на меня так, будто это почему-то важно.

– Может, и столкнули. – Я тут абсолютно не в теме, к тому же мне невыносима мысль о том, что Брей сейчас сверлит меня глазами, и я беру другой стул, подсаживаюсь к ней поближе, хотя стул засиженный, пахнет плесенью, на сиденье пятна. Сажусь, и мне становится полегче. Действие болеутоляющих, которые я приняла утром, проходит, и в грудной клетке у меня пульсирует.

– Вот именно это я и сказала. – Она подается ко мне, словно я теперь ее наперсница. – Его столкнули. Потому что был еще и кролик. Я его нашла на улице. Точно как Кролик Питер. – Ее глаза широко раскрыты, но воспалены, говорит она быстро. Не знаю, какие лекарства ей дают, но она, похоже, совсем не спит. Есть что-то нехорошее в энергии, которую она излучает. Я знаю. Я уже чувствовала такое прежде, когда с Ричардом дела шли плохо. Это энергия выживания.

– Какой кролик? Джон его купил для Авы?

Я впервые называю это имя, но мне нужно вернуть ее к предмету беседы. Я хочу поскорей уехать. Назад в отель. Где она снова станет призраком.

– Кролик Питер, – повторяет она. – Перед тем как пропала фотография Авы, а моя с ней оказалась разбита.

Я не могу сосредоточиться, пока играет музыка – Рик Эстли заявляет, что он нас никогда не предаст, – и я тянусь к ручке громкости.

– Нет! – Она вскрикивает так громко, что моя рука замирает в воздухе. – В музыке будет скрыто послание. На этом шоу ставили нашу песню. Может, будет и что-то еще. Я не могу это пропустить.

– Я не буду выключать, – мягко говорю я. Но немного уменьшаю громкость, чтобы я могла думать, а у Брей был хоть малейший шанс услышать что-нибудь из того, что говорит Лиза.

– Они ставили какую-то песню из тех, что вы с Джоном любили? Ты ждешь послания от Джона?

Ее пальцы с еще большим ожесточением впиваются в кожу, она хмурится, стреляет глазами в сторону.

– Я была такой глупой, – говорит она. – Я должна была предвидеть, что это случится. А теперь Ава исчезла.

– И мы должны ее найти, – неловко добавляю я.

– Да, мы должны ее найти. – Лиза смотрит на меня. – Был заключен договор. «Вот те крест! Чтоб мне умереть, если обману». Такой договор невозможно нарушить. Невозможно. Я должна была понимать.

Я хмурюсь и подаюсь вперед, несмотря на боль.

– Вы с Джоном заключили договор? Какой договор? Он поэтому увез Аву?

Она смотрит на меня, наклоняет голову:

– Почему ты спрашиваешь про Джона? Джон ничего не знал про Кролика Питера.

– Лиза, Джон увез Аву. – Я говорю с ней как с ребенком. Я не знаю, кто она, но это сломленное существо – совсем не то, что я ожидала увидеть. – И нам нужно его найти.

– Джон? – Она подается назад, смотрит на меня как на идиотку. – Джон не увозил Аву. – Она замолкает, а когда ее взгляд встречается с моим, ее глаза впервые за это время проясняются. – Это сделала Кейти.

Я оглядываюсь на дверь и вижу отчаяние Элисон и разочарование Брей.

– Кто такая Кейти? – спрашиваю я.

39

ПОСЛЕ

1990

«„ЭКСПРЕСС“ ОТ 18 МАРТА 1990 ГОДА

ВОПЛОЩЕНИЕ ЗЛА – НЕНОРМАЛЬНАЯ СЕСТРА ПРИГОВОРЕНА К ТЮРЕМНОМУ ЗАКЛЮЧЕНИЮ

Двенадцатилетняя Шарлотта Невилл (на фотографии слева) вчера была приговорена за жестокое убийство в октябре прошлого года ее единоутробного брата Даниеля Грова. Невилл, которой ко времени совершения преступления было всего одиннадцать, приговорили к заключению на срок по усмотрению ее величества. Тело Даниеля обнаружили в доме, подлежащем сносу, в проблемном районе Элмсли Эстейт. Он был избит кирпичом и задушен.

В конце процесса, который потряс и захватил всю охваченную ужасом страну, жюри присяжных, состоявшее из пяти женщин и семи мужчин, более шести часов согласовывало вердикт для обеих обвиняемых. Шарлотта Невилл, как и на протяжении всего процесса, оставалась безразличной в ходе заключительной речи судьи и зачитывания приговора; его честь судья Парквей сообщил ей: „Вы будете содержаться в надежном и безопасном месте в течение долгих лет, пока министр внутренних дел не убедится, что вы достигли зрелости, полностью реабилитировались и не представляете угрозы для других“».

Со второй обвиняемой, тоже двенадцатилетней девочки, известной только под условным именем Девочка Б, все обвинения были сняты.

Свидетели подтвердили, что Шарлотта Невилл еще в возрасте восьми-девяти лет заслужила репутацию возмутителя спокойствия, она наводила ужас на стариков и беззащитных в депрессивном районе Элмсли Эстейт. Девочка совершенно отбилась от рук, и ее мать более не могла контролировать ее поведение. Как постановил его честь судья Парквей в своей заключительной речи, Шарлотта „явно воздействовала на поведение Девочки Б, легко поддающейся влиянию, эмоциональной девочки из семьи с крепкими устоями и, вероятно, чрезмерно пекущейся о дочери“.