Книга Право на месть, страница 53 – Сара Пинборо

Наконец я дождалась пяти часов, и через несколько минут появилась Джулия. Я надеялась, что, может, мелькнет и Мэрилин, хотела убедиться, что с ней все в порядке, но она не появилась. Когда Джулия прошла несколько футов, я не спеша покинула кафе и двинулась на порядочном расстоянии следом. Она ни разу не оглянулась. Даже в голову ей не пришло, что вот я тут. Все еще на свободе. Все еще Лили, но при этом и перепуганная Лиза, которой отчаянно необходимо спасти свою дочь.

Я прячусь под деревом и разглядываю дом. Ряд из четырех небольших домов шестидесятых или начала семидесятых годов, перед каждым тонкая полоска травы – такая маленькая, что и садом не назовешь. Первые муниципальные дома, прихожу к выводу я, и, судя по мусору чуть дальше, улица так и не была продана частным владельцам. Наверняка, она не может держать Аву здесь. Тут слишком близко соседи – они услышали бы шум. Может, в подвале? У этих домов есть подвалы? Я в недоумении. Я не знаю, чего я ожидала от Джулии, – возможно, чего-то модернового и бездушного, но еще и практичного и безопасного. Вроде того дома, в котором жили мы с Авой.

А Кейти? Кейти из большого дома, с ее уроками игры на рояле и идеально гофрированными юбочками? Могла бы она жить здесь? «Кейти могла жить где угодно, – шепчет Шарлотта внутри меня. – Кейти способна на все. Кейти могла бы сделать вид, что она Шарлотта. Игры, фантазии, отважные авантюры. Кейти и Шарлотта».

Я сую руку в карман куртки, нащупывая рукоять ножа. Молодежные хостелы такие доступные, такие дружелюбные. Нож из кухонного шкафчика исчез в одно мгновение, пока я просила чайную ложечку. Прежние навыки Шарлотты – магазинной воровки – хорошо мне послужили.

Если Ава у нее где-то в другом месте, то ей нужно выходить и проверять. Она бы не стала привлекать напарника к преступлению. Это не похоже на Кейти. Эту роль всегда исполняла я. Внутри меня все сжимается. Моя дочь в ее власти. Я хочу содрать маску с ее лица и слышать ее крик. Но часть меня хочет увидеть ее. Меня тошнит. Иначе и быть не может.

Я жду, не зная, что делать дальше, – можно наложить сколько угодно косметики, но невидимая Лиза никуда не делась – так собирающиеся грозовые тучи летом делают ночь еще чернее. Включается свет. Движение за занавесками. У кого сейчас в доме, черт побери, тюлевые занавески? Я подаюсь вперед под нависающими ветками и не в состоянии терпеть дальше – меня сейчас вырвет прямо здесь, – я решаю: вот оно, я должна войти в дом и поставить точку.

Меня останавливает свет фар – какая-то машина сворачивает на улицу и, сбрасывая скорость, прижимается к тротуару, и тут у меня перехватывает дыхание, я подаюсь назад в тень, прижимаясь курткой к стволу. Я знаю эту машину. Что тут, черт побери, происходит?..

51

ДО

1989

– Все получилось идеально! – Кейти пробирается внутрь через окно к Шарлотте, которая ждет в удушающей жаре старого дома. – Ты такая умная, Шарлотта, правда. Откуда ты все это знала?

– Прочла в одной из книг матери, – пожимает плечами Шарлотта.

– Просто как во сне. – Кейти протягивает ей два больших куска шоколадного торта. – Мать дала, чтобы я отнесла это мистеру Гаучи – для него и жены. У меня еще и сэндвичи есть.

Расположившись на пыльном коврике, они приступают к трапезе. Шарлотта хорошо пережевывает толстые ломти белого хлеба – в семье Кейти не бывает тонких, вязких ломтиков, – медленно наслаждаясь вкусом масла и горчицы с настоящей ветчиной.

– Видела бы ты его лицо, – глаза Кейти горят воспоминанием, – когда я сказала ему, что если он не будет отпускать меня на целый день, то я скажу, что он меня трогал. Он стал мареновый как рак.

Шарлотта не знает, что такое «мареновый», но слово немного похоже на «морить», и она решает, что Кейти имеет в виду синий.

– Он сказал – мне никто не поверит, и тогда я сказала все то, о чем ты мне говорила, подробности того, что он якобы делал, и, вот те крест, я думала, он заплачет. Ну и мне в конце концов пришлось его утешать. Я объяснила ему, что никто никогда не узнает, ведь ему практически платят ни за что, поэтому и беспокоиться не о чем. Я сказала ему – пусть пригласит жену на обед. А знаешь, что я сказала потом? Ах, Шарлотта, ты бы мной гордилась!

– И что ты сказала? – с улыбкой спрашивает Шарлотта. Радость Кейти – ее радость. Кейти светится. Кейти наклоняется к ней, их лица чуть ли не на расстоянии поцелуя.

– Я ему сказала, чтобы он попробовал некоторые из тех приемов, о которых я ему рассказала, на своей жене! – Она разражается смехом. – Боже мой, видела бы ты! Я думала, он помрет!

Шарлотта пытается смеяться, но ее улыбка слишком натянутая. Разрывает ее, как рези в желудке. Все эти дела, о которых она рассказала Кейти, они из обжорки. Она почерпнула это знание не в низкопробном романе, а в маленькой комнате, где воняет горячим жиром и потными мужчинами.

– Как бы то ни было… – Кейти замолкает, пережевывая кусочек сэндвича, потом продолжает, а Шарлотта делает себе заметку на память: больше не говорить с полным ртом. – Я сделала работу минут за пять, так что, если мама будет спрашивать, забирая меня, нет никакой нужды в подозрениях. Летние каникулы наши! Четыре часа в день точно.

– Ты думаешь, она приедет проверить? – обеспокоенно говорит Шарлотта. Будет хреново, если мать Кейти прищучит ее. Она ее запрет за такие штуки на все лето ради безопасности.

– Нет. Она посещает психотерапевта, и он ей сказал, что во время уроков у репетитора она должна забывать обо мне. Смерть, смерть, смерть, волнения. Вот все, что она знает. Я бы не возражала, если бы она волновалась о собственной, – ее смерть я бы как-нибудь пережила, но пока ее волнения распространяются на меня. А это несправедливо, в задницу!

Теперь Шарлотта смеется. Кейти подарила ей «сюр» и «мареновый». А Шарлотта в обмен ей – «в задницу» и «говенный».

– Тебе бы не навязывали дополнительных уроков, если бы ты все время не изображала из себя дурочку.

– Так проще жить, – пожимает плечами Кейти. – Ты зачем изображаешь из себя крутую?

– Я не изображаю крутую, – усмехается Шарлотта, и Кейти улыбается в ответ, прижавшись к ее плечу. Через секунду она садится прямо и хмурится.

– У тебя сиськи растут! – Тонкий палец тычет Шарлотте в грудь.

– Отвянь! – Шарлотта, краснея и смущаясь, отталкивает руку Кейти.

Она пыталась скрыть это под мешковатой рубашкой, но ее грудь все растет и растет. Она это ненавидит. Мать сказала, что нет смысла покупать бюстгальтер для девочек, потому что если у нее сиськи будут расти с такой же скоростью, как у всех женщин в ее семье, то через два месяца ей понадобится настоящий.

Кейти оглядывает собственную плоскую грудь, под рубашкой у нее нет ни малейшего намека на бугорки.

– Это несправедливо. Я на несколько месяцев старше тебя. Если у тебя и месячные раньше начнутся, то я буду недовольна.

– Не возмущайся, – морщит нос Шарлотта.