Онлайн книга «Не нужно молчать»
|
– Ку-упон, – прервал ее Бен, пародируя мамино произношение. – Этими твоими ку-упонами впору стены обклеивать. Господи, мам! Когда ты уже успокоишься? Магазины не закрываются завтра. Мы можем купить эту гребаную туалетную бумагу, когда она нам понадобится! Злость в голосе Бена ошеломила Адель. Она заморгала чаще. Теперь я отчетливо видела слезы в ее глазах. Она посмотрела на меня, залилась краской и уткнулась взглядом в пол. – Я… просто хотела сэкономить… Она торопливо принялась складывать стремянку. Затем прислонила ее к стене и направилась к двери, ведущей в гостиную. На пороге, уже взявшись за дверную ручку, Адель заколебалась. Ей явно хотелось как‐то смягчить некрасивую картину. – Чем думаете заняться теперь? Бен пожал плечами. – Посмотрим какое‐нибудь кино. Адель несколько секунд вглядывалась в его лицо, но он избегал смотреть ей в глаза. Мучительная сцена затягивалась. – Звучит неплохо, – наконец ответила она и неловко мне улыбнулась. – Доброго вечера, Кейт. Ты чудесно выглядишь. Я сказала спасибо, Адель выскользнула за дверь и прикрыла ее за собой. Меня обуревало желание броситься следом и обнять ее, но я осталась на месте. Бен добрую минуту шатался по гаражу, поправляя выбившиеся упаковки газировки и мятных леденцов. В трубах зажурчала вода, и я красочно вообразила, как Адель умывается в ванной наверху. Наконец Бен вдавил кнопку, опускающую дверь гаража, и направился ко входу в гостиную. – Ты идешь? Следуя за ним по коридору, я чувствовала, как вскипают в горле непроизнесенные слова. Что, черт возьми, это было? Кто дал тебе право орать на мать? Едва мы добрались до комнаты Бена, я развернулась, чтобы высказать все это ему в лицо – но не успела. Он накрыл мои губы поцелуем. Я поцеловала его в ответ, и Бен сомкнул ладони у меня на талии. Затем одна его рука скользнула ниже, под бедро. Он легко поднял меня в воздух и перенес на раздвижной диван, который занимал чуть ли не половину спальни. – Подожди, – прошептала я между поцелуями. Я хотела обсудить произошедшее. Теперь Бен стоял на коленях на полу, нависая надо мной всем туловищем. Одной рукой он придерживал меня за поясницу и вжимал в себя так тесно, что я уже не могла понять, где заканчиваюсь я и начинается он. Рот атаковали знакомые отчаянные поцелуи. Я поддалась жару его тела, чувствуя, как мысли заволакивает горячий туман. Все, что я хотела сказать, теперь было не более чем словами, написанными пальцем на зеркале в распаренной ванной. Бен приподнял меня одной рукой, а другой потянулся к застежке-молнии на спине. Я почувствовала, как напрягся его бицепс, и в очередной раз подумала, сколько же в нем силы. – Подожди, – снова попросила я, но Бен будто не услышал. Теплые пальцы шарили по голой спине, поцелуи становились все настойчивее. Органза с шелестом соскользнула у меня с плеча, и вместе с ней заскользила рука Бена – все ниже, ниже, пока не сомкнулась на бедре. Он прижал меня еще крепче, закинул одну ногу на диван и перекатился на него всем весом. Пальцы продолжали шарить по бедрам, обтянутым кремовым шелком. Пульс пустился вскачь – как и мои мысли. Я вывернулась из‐под его рта, уперлась ладонями в плечи и что было сил оттолкнула. Бен не ожидал сопротивления, а потому неуклюже завалился на бок, не удержал равновесия и полетел на пол. – Боже, Бен! Он уставился на меня: – Что? – Да что с тобой сегодня? Он недоуменно моргнул, затем нахмурился: – Это ты хотела подняться ко мне. – Да, до того, как ты довел маму до слез. И я только что сказала тебе остановиться. Дважды. Какого черта? – Я поправила сползшее платье и уселась ровно, пытаясь восстановить дыхание. Теперь Бен стоял на ковре на коленях, с лицом красным как помидор. Когда он наконец поднял взгляд, в нем читался стыд. – Мне жаль, – выдавил он. – Правда. Я бы не… – Что это была за сцена с твоей мамой? У Бена потемнели глаза. Он встал, поднял с пола жилет и швырнул его на диван. – Не говори мне о ней. Она ненормальная. – Знаешь, что еще ненормально? – отрезала я. – Что какие‐то бумажные полотенца волнуют тебя больше, чем случившееся с Дуни и Диконом. Бен метнул в меня взгляд: – О чем ты? Я больше не могла замалчивать эту тему. – Ты был там, когда все это произошло? Бен разинул рот: – Когда что произошло? Я отвозил тебя домой! – После этого. – Я не собиралась сдаваться так просто. – Когда ты вернулся за машиной. Что там происходило? – Я зашел попрощаться с Дуни. И все. – То есть они не делали ничего такого, что рассказывает Стейси? – Я даже не знаю, что она рассказывает. У меня был ответ. Но в горле внезапно встал ком. Я впервые сформулировала эту мысль от начала до конца. Бен смотрел на меня выжидающе. – Что ее изнасиловали, – выдавила я. – И не один раз. Несколько членов твоей команды. Бен застонал и закатил глаза, но я еще не закончила: – Слоан Китинг сказала, что Стейси все воскресенье провела в больнице… – Минутку. – Бен вскинул руку. – Та журналистка? Она сказала это в новостях? – Нет. Прошлым вечером. Мне лично. Бен нахмурился: – Где ты на нее наткнулась? Я глубоко вздохнула и выпалила все как на духу, пока не успела передумать: – В Корал-Крике. Хотела повидать Стейси. А Слоан околачивалась там со своим оператором. Бен медленно моргнул. Даже в тусклом свете единственной лампы я видела, как у него с лица схлынула краска. – Кейт. Какого черта ты творишь? – прошипел он громким шепотом, будто нас могли подслушать стены – или комната была напичкана жучками. – Зачем ты вообще разговаривала со Стейси? – Я не разговаривала. Ее мама захлопнула дверь у меня перед носом. А потом я налетела на Слоан. – Нас там не было, – сказал Бен. – Ничего там не произошло. А если и произошло, то уже после нашего ухода. – Когда на вечеринке «ничего» не происходит, людям не предъявляют судебные иски. И репортеры не забивают школьную парковку своими фургонами. Слова пронзили воздух между нами, подобно стрелам. Бен покачнулся на пятках, будто одна из них и в самом деле попала в цель. – Тренер велел нам не трепать языком. Зачем ты вообще заговорила с журналистами? – Он не мой тренер. И я не говорила со Слоан. – То‐то она так хорошо знает наши имена. |