Онлайн книга «Роковой выбор»
|
Джон убрал руку. – Может, лучше позовем мистера Сароцини? Сьюзен промолчала, проклиная собственную глупость. Она не понимала, почему она это сказала, – это просто вырвалось. – Извини меня, я не… Джон молча вылез из постели и пошел в ванную. Сьюзен увидела, как там зажегся свет, и услышала шуршание бумаги и блистерной упаковки таблеток. Затем звук бегущей воды. – Извини, – снова сказала она, когда он вернулся. – Не извиняйся. Я заметил, тебе это доставляло большое удовольствие сегодня вечером. – Я просто играла свою роль, – тихо сказала она, надеясь погасить его гнев, пока он не разгорелся. – Это было не так-то легко. – А как, по-твоему, я себя чувствовал? Думаешь, мне легко было смотреть, как ты развлекаешься, и разыгрывать из себя будущего счастливого отца? – Нет, конечно. Нам обоим было нелегко. – Чепуха. Ты этим наслаждалась. Она промолчала. Он был прав, и она не могла этого отрицать. Она не вспоминала о мистере Сароцини весь вечер. Она думала только о том, как хорошо быть беременной, когда тебя все поздравляют; как хорошо чувствовать себя нормальной, полноценной женщиной; как хорошо не объяснять в каждой беседе, что они с Джоном решили не иметь детей и не завидовать другим женщинам, у которых они есть. Из книг она знала, что про беременную женщину иногда говорят, что она теперь принята в семью. Так Сьюзен и чувствовала себя сейчас. Будто ее приняли в любящую и дружную семью. Она снова вспомнила про то, как в среду мистер Сароцини отвез ее к своему кошмарному другу, Эсмонду Ростоффу, для осмотра его склепа с картинами, и ее передернуло. Вернувшись после той поездки домой, она попыталась поделиться своими опасениями с Джоном, но он ничего не хотел слушать. Он сказал ей, что все, что произойдет с ребенком после того, как он родится, – не их проблема. Он был не прав. И он не может считать иначе, поскольку это не его ребенок. Разве он может понять ее чувства? Джон неожиданно сказал: – Харви беспокоится о тебе. Он уедет на некоторое время, но сказал, что, если, когда он вернется, у тебя еще будут боли, он осмотрит тебя. В понедельник я позвоню его секретарше и запишусь на прием. Если боли пройдут, мы отменим прием. – Джон, Майлз Ванроу – лучший гинеколог в стране. Харви сам вчера это сказал. – Харви говорит, что у тебя не должно быть таких болей. Он полагает, что Ванроу что-то пропустил. – А ты не думаешь, что это неэтично – за спиной Ванроу обращаться к другому врачу? – Тогда скажи ему, раз ты так думаешь. Скажи ему, что ты собираешься обратиться к другому врачу. Люди постоянно так делают, и ничего такого в этом нет. Я не допущу, чтобы ты так страдала. Я хочу, чтобы Харви тебя осмотрел. – Хорошо, – с неохотой согласилась она. Арчи курил последнюю сигарету перед тем, как выйти на корт для сквоша. За высокой стенкой заканчивалась игра: оттуда слышались возгласы игроков, удары ракетки по мячу и мяча о корт. – Вечеринка удалась, – сказал Арчи. – Вам с Пайлой понравилось? – Ага. И рад был узнать хорошие новости о Сьюзен. Вы долго держали это в секрете. – Немного беспокоились о том, как бы чего не случилось, – ответил Джон. – Сьюзен не хотела, чтобы кто-нибудь знал до тех пор, пока… ну, ты понимаешь… – Пока не пройдет опасный период? Разумно. Теперь придется немного поменять стиль жизни – после рождения ребенка. Я думал, ты против того, чтобы населять этот мир новыми душами. Передумал? – Так получилось, – промямлил Джон. Арчи цыкнул сквозь сигарету и улыбнулся. – Да? – Это прозвучало скептически. – Значит, ты не уступил ей? Сьюзен всегда казалась мне женщиной, которая умеет добиваться своего. Пока Джон придумывал подходящий ответ, Арчи сменил тему: – Этот твой Ферн-банк… – Да? Ворота на корт открылись, и из них вышли двое истекающих потом игроков. – Мы закончили, – сказал один. Арчи бросил сигарету на землю и раздавил ее ногой. – Дурдом. – Что ты имеешь в виду? – Джон двинулся следом за ним. – Тип по фамилии Кунц. Знаком с ним? Джон покачал головой и надел на запястье напульсник. – Нет. Кто он такой? – Их человек в Лондоне. Пришел сегодня в офис на экскурсию – хотел своими глазами посмотреть, кто мы такие. У него с головой не все в порядке – точно тебе говорю. Джон забеспокоился: – А что с ним такое? Арчи вытащил ракетку из чехла. – Этот Ферн-банк – частная контора, очень старый семейный бизнес. Ему, может, несколько столетий – в Швейцарии таких полно. Они действуют тихо, осторожно, прикрываются так, что о них и не знает никто, кому не положено. Играют только «голубыми фишками», за сверхприбылями не гонятся. – Я думал, на рынке ценных бумаг все за ними гонятся. – Кто-то – да, кто-то – нет. Значит, Кунца ты не знаешь? – Нет. Я имел дело только с мистером Сароцини. – Он у них главный. Или один из главных. Оливер Уолтон, мой собрат по цеху, который ими занимается, говорит, что и понятия не имеет, кто там всем владеет. Их тяга все засекречивать граничит с паранойей. Они теперь у нас одни из самых крупных клиентов, а у нас даже телефонного номера их нет. Представляешь? – Еще бы не представлять. «Вам не нужно нам звонить – мы сами вам позвоним». Арчи вскинул брови: – Ладно. Теперь о том, почему дурдом. Этот Кунц – здоровенный парень, под потолок, плечи как у американского футболиста, выглядит головорез головорезом. Похож на вышибалу в ночном клубе, а не на банкира. Крутой костюм, пальцы в камушках. Так вот, он здоровается со мной, а потом читает мне стихи. – Стихи? – На латыни. – Ты серьезно? – Горация. Я прошел курс латинского языка уровня А, только поэтому и узнал. «…Si possis, recte, si non, quoqumque modo, rem…» Джон улыбнулся: – И что это значит? – «Умножай свое состояние честными способами, если можешь, а если не можешь – любыми». Джон расстегнул чехол на своей ракетке. – Культурный человек. А что, собственно, в этом такого? – В этом ничего такого. Вот в чем такое: он стоит у моего стола, глядит в монитор Оливера – тот показывает ему, как мы работаем. Я иду в туалет, а когда возвращаюсь, то не нахожу свою зажигалку. Джон непонимающе посмотрел на него: |