Книга Жертва без лица, страница 4 – Стефан Анхем

– Его машину?

Тувессон кивнула. Они завернули за угол и оказались на задней стороне здания. В двадцати метрах от них рядом с автовышкой была припаркована «Шева пикап». Прилегающий участок уже оцепили, и его охраняло двое полицейских в форме.

К ним подошел мужчина средних лет с редкими волосами, одетый в голубой одноразовый комбинезон. Очки были сдвинуты на кончик носа.

– Это Ингвар Муландер, наш криминалист, а это Фабиан Риск, который на самом деле в отпуске и приступит к работе только в августе, – сказала Тувессон.

– Вот как. Отпуском больше, отпуском меньше. Какое это имеет значение, когда у нас такое расследование? Что скажешь? – Муландер сдвинул очки на самый кончик носа и оглядел Фабиана, одновременно подавая ему руку.

– По крайней мере, мне немного любопытно, – улыбнулся Фабиан и пожал мужчине руку.

– Совершенно верно. Ты не разочаруешься, обещаю.

– Ингвар, он только глянет одним глазком.

Муландер посмотрел на нее так, что Фабиан, хоть и невольно, почувствовал, как в нем просыпается интерес. Муландер провел их в здание школы и выдал им комбинезоны.

– Пожалуйста, проходите.

Фабиан оказался в школе первый раз за почти тридцать лет. Все было точно так, как он запомнил. Красные кирпичные стены в коридорах и звукопоглощающие плиты на потолке, напоминающие спрессованный мусор. Здесь, в самом дальнем коридоре, находился кабинет труда. Этим предметом он совершенно не интересовался, пока не понял, что можно самому делать скейтборды. В конце четверти он нагрел, согнул и выпилил столько оргалитовых плит, что сумел продать их и скопить на пару настоящих «Tracker Trucks».

– Добро пожаловать на место убийства, которое с легкостью попадет в десятку самых страшных из всех, что мне доводилось видеть. – Муландер открыл Фабиану и Тувессон дверь. – К счастью, преступник включил кондиционер на самую низкую температуру. Иначе бы это место вошло в пятерку, ведь тело пролежало здесь больше недели.

В кабинете труда было по-настоящему холодно. Фабиану показалось, что он попал в холодильник, хотя градусник показывал 12-13 градусов выше нуля. В помещении работало еще три человека в комбинезонах – они делали снимки, осматривали и собирали технические доказательства. К хорошо знакомому запаху дерева и древесной стружки примешивалась спертая сладковатая вонь. Фабиан подошел к телу Йоргена Польссона, неподвижно лежавшему в большой луже высохшей крови прямо рядом с дверью. Защелка и дверная ручка запачканы кровью. На большом натренированном теле – потертые просторные джинсы и белая окровавленная майка.

Фабиан не помнил, чтобы Йорген был таким большим. Сильный и наглый, но не большой. Теперь, наверное, он был силен как бык. И все же преступнику удалось отпилить ему кисти обеих рук в татуировках. Глядя на окровавленные культи, Фабиан с трудом представлял, какую чудовищную боль испытывал Йорген. И почему именно кисти рук?

– Как видите, судя по кровавым следам на полу, жертва добралась от столярного станка вон там до двери, в которую вы вошли, – стал объяснять Муландер. – Дверь была не заперта, но он не знал, что с другой стороны ее забаррикадировали партами, стульями и столами. Тогда он дополз до другой двери и попытался выбраться через нее. Но легко ли повернуть защелку, если у тебя нет рук?

Фабиан осмотрел окровавленную защелку.

– А вы успели обследовать замок? – спросила Тувессон.

– Заклеен суперклеем, и вот результат, – Муландер взял медицинские щипцы и приподнял верхнюю губу Йоргена – передние зубы были полностью стерты.

– Значит, он попытался повернуть защелку ртом? – спросила Тувессон.

Муландер кивнул:

– Инстинкт самосохранения. Сам бы я наверняка умер, сохранив зубы.

– Я не понимаю. Ведь он же оказывал сопротивление? – задала вопрос Тувессон.

– Хороший вопрос. Может быть, оказывал. А может быть, его накачали наркотиками. Кто знает? Посмотрим, что выяснит Коса.

– А сколько времени это продолжалось?

– Часа три-четыре, – Муландер подвел их к другому столярному станку, тоже запачканному кровью. – Вот этим зажимом убийца закрепил ему руки, а этой ножовкой распилил запястья, – он показал медицинскими щипцами на брошенную на пол окровавленную пилу.

– Кстати, а вы не проверили стекольную фирму, которая позвонила и потребовала эвакуировать машину? – спросил Фабиан.

Тувессон посмотрела на него:

– Что? Ты хочешь сказать, что они могут быть причастны?

– Если хотите знать мое мнение, тот, кто это сделал, ничего не пускает на самотек.

Тувессон и Муландер переглянулись и кивнули.

– У меня есть их номер, – Тувессон достала свой мобильный, набрала номер и включила телефон на громкую связь. Раздались гудки, которые сменились сообщением «Неправильно набран номер». – Похоже, ты прав. Нам надо проверить, кто нанял автовышку, а ты, Ингвар, потом пойдешь по этому следу.

Муландер кивнул.

– Что насчет кистей рук? – продолжила Тувессон.

– Мы их по-прежнему ищем.

Тувессон кивнула и повернулась к Фабиану.

– Ну что? Что скажешь? Ничего на ум не приходит?

Фабиан обвел взглядом столярный станок, окровавленную ножовку, следы крови на полу и тело с отпиленными кистями рук. Встретившись глазами с Тувессон и Муландером, покачал головой:

– К сожалению, нет.

– Совсем нет? Ни малейшего представления о том, может ли это быть кто-то из одноклассников и почему жертвой оказался именно Йорген Польссон?

Фабиан покачал головой.

– Ну ладно, во всяком случае, мы попытались. – Тувессон направилась к выходу. – Но если тебе что-нибудь придет в голову, что угодно, обещай позвонить мне или зайти в полицию. О’кей?

Фабиан кивнул и вышел вслед за ней из кабинета труда. Его не отпускал вопрос, который так и не даст ему покоя, пока он не найдет на него ответ.

Почему именно кисти рук?

18 августа

Пишу в тебе первый раз, хотя мама подарила мне тебя еще на позапрошлое Рождество. Она сказала, что всегда хорошо записать, чтобы не забыть, и вот я пишу. Вчера я убрал свою комнату и набил мусором целый черный мешок. Мама очень обрадовалась, а я нашел дроида C-3PO, который потерялся больше года назад.

Сегодня все вернулись в школу. Все, кроме Хампуса. Все радовались новой классной комнате и новым книгам. Только не я, потому что теперь моя очередь, и все началось уже на математике. Они смотрели на меня, хотя я ничего не сделал. Я только пытался вести себя, как обычно, будто ничего не замечаю. Но они просто продолжали пялиться, и я знаю, что это значит. Все знают. Я знал, что так и будет. Знал это все время. Когда Хампус сказал, что переезжает, я сразу же понял. Хотя надеялся, что ошибаюсь, но не ошибся. Все лето я только и думал об этом.