Онлайн книга «Жертва без лица»
|
– «Привет, где ты? Звонила Бея. Она дома совсем одна. Я еще в спортзале. Позвони, как только услышишь это сообщение». Принято восемнадцатого июля в 18:36. – «Мама, ты где?» – послышался плач. – «Але, мама…». Принято восемнадцатого июля в 21:46. – «Я уже дома. Мы купили пиццу, и теперь она наконец заснула…» – послышался вздох. Было слышно, что Йеркер едва сдерживается. – «Эльза, это, черт возьми, не лезет ни в какие ворота». Принято восемнадцатого июля в 00:03. Все молчали. Было только слышно, как кто-то тяжело и прерывисто дышит, а потом начинает рыдать. – Новых сообщений нет. Утес встретился с Лильей глазами. – Или он каким-то образом выманил ее в парк, или схватил где-то здесь и увез отсюда так, что никто не заметил. – Или она еще тут. 67
Дуня Хоугор лежала на диване под одеялом и на повторе слушала альбом «Wish» британской группы The Cure. В середине «High», одной из ее самых любимых композиций, зазвонил мобильный. Она отключила звук, поскольку у нее не было сил разговаривать, но увидела, как зажегся дисплей, и на нем появилось лицо Кьеля Рихтера. Она поставила Роберта Смита на паузу и ответила. – Где ты пропадаешь? Посмотри на часы. – Мне надо кое-что сделать, и я думаю, что раньше завтрашнего утра не управлюсь. У тебя что-то важное? – Я просто хотел сказать, что я закончил, и что ты была совершенно права. Это, черт возьми, хладнокровный дьявол. Мозг Дуни интенсивно работал, чтобы поймать волну, но она не могла понять, о чем он говорит. – Он пробрался через потолок. К сожалению, не оставив после себя никаких следов. Кроме пыльных, конечно. Наверняка на нем была маска, там страшно много пыли. Риск опять оказался прав. Как бы между прочим он высказал предположение о потолке и дальше предложил пойти пообедать. – Хорошо, но в каком месте он забрался через крышу? – Через туалет в комнате ожидания. Как я сказал, это хладнокровный дьявол. Я даже думаю, что он не запер дверь туалета. Вероятно, чтобы не привлекать ненужного внимания. – Значит, он сидел в комнате ожидания вместе с остальными журналистами, – подумала она вслух. – Скорее всего. У нее возникла идея. – Если повезет, он должен где-то засветиться. – Я тоже так думал, но в комнате ожидания камер наблюдения нет, а им вообще-то следовало бы обзавестись камерами, ведь там черт-те что творится. Кражи и все такое. Знаешь, как часто люди занимаются сексом в комнатах ожидания? – Нет. – Я тоже не знаю, но могу поспорить, что чаще, чем мы думаем. – Но журналисты ведь делали массу снимков. Он мог случайно попасть в кадр. – Точно. Ты права. – Потом поговорим. Я приду во второй половине дня. 68
Тувессон катила перед собой коляску по покрытым гравием дорожкам парка Рамлеса Бруннспарк. Ингела Плугхед никак ей не помогала, и она будто поднималась на крутую гору. Она почувствовала, что вот-вот начнет обливаться потом. К тому же ей хотелось пить и есть, и скоро у нее наверняка заболит голова. Она надеялась, что место, где очнулась Ингела Плугхед, пробудит ее воспоминания. Но ничего не происходило. Ингела просто сидела в коляске, качала головой и даже не могла вспомнить, где она очнулась. Кроме того, что у преступника была синяя машина, их поход не дал практически ничего. Скорее наоборот, они потеряли то, что как раз сейчас представляло самую большую ценность. Время. Секунды превращались в минуты, а минуты в часы. Не успеешь оглянуться, как еще один день утечет сквозь пальцы. К тому же кончились сигареты. Когда они подъехали к машине, несколько минут обе молчали. Тувессон открыла машину, помогла Ингеле сесть на пассажирское сиденье, сложила коляску и села за руль. – Вы не сердитесь? – Нет, вовсе нет. Просто немного устала. – Она повернула зажигание и тронулась с места. – Мне жаль, что я ничего не помню и ничем больше не могу помочь. – Ингела, ничего страшного. Это не ваша вина. Но если вы что-то вспомните, даже самую мелочь, обязательно дайте нам знать. Хорошо? Ингела кивнула и посмотрела в окно на старое деревянное здание, где когда-то находился знаменитый ресторан «Ramlösa Wärdshus», а теперь была какая-то контора. Тувессон включила радио, но не нашла подходящего канала, и выключила. И тут зазвонил ее мобильный. На экране показался улыбающийся Муландер. Фото было сделано на последнем рождественском ужине, и по его лицу было отчетливо видно, что он уже успел пропустить рюмочку-другую. Тувессон включила громкую связь и положила мобильный на колени. – Привет, Ингвар. Как дела? – Да так. Ты можешь говорить? – Я сижу в машине с Ингелой Плугхед. Подожди секунду, только найду наушники. – Она перегнулась через Ингелу. – Извините, – и открыла перчаточное отделение. – Ты где? – В Седеросене. – А я думала, мы там закончили. – Я тоже так думал. Но оказалось, что нет. Как там с наушниками? – Спокойно… – она продолжала шарить в бардачке одной рукой, а другой вести машину, – они где-то здесь. Подожди, я остановлюсь. – Она притормозила, припарковалась у обочины и опять перегнулась через Ингелу, которая казалась все более затравленной. – Извините, Ингела, я только должна… Вот. Вот они. – Тувессон вытащила из бардачка замотанный шнур и начала разматывать самые запутанные узлы. Она слышала, как Муландер притворно похрапывает в трубку. – Даааа! Я их никогда не использую. – Да, в этом и… Рядом с дорогой промчался поезд и заглушил голос Муландера. – Что?! Что ты сказал? – Черт с ним. Надень их, а то земля разверзнется. – Боже, что ты болтаешь! Какой же ты нетерпеливый! – Тувессон повернулась к Ингеле, которая теперь отрывисто дышала и не сводила глаз с моста, по которому в южном направлении ушел поезд. – Ингела? С вами все в порядке? – Houston? Are we having a problem? [32] – Даа! – Тувессон вернулась к наушникам, и ей наконец удалось их подключить. – Але? Ты меня слышишь? – Loud and clear [33]. |