Онлайн книга «Расстояние между мной и черешневым деревом»
|
Музыка поднимается, обнимает меня за плечи и кружит, кружит в танце, ритм которого нельзя ни с чем перепутать, потому что он звучит прямо во мне. Филиппо играет так задорно, что я не могу удержаться и подпеваю, раскачиваясь на табурете, и весело смеюсь. Он тоже улыбается мне, и тут звучит последняя нота. Мы оба снимаем руки с инструмента, и я от души аплодирую музыканту. – Какой же ты молодец! – Хочешь, научу? Вся моя веселость тут же исчезает. – Но я не вижу нот. – Ну и что? Я же играл без нот. – В другой раз. – Обещаешь? Я краснею. – Ну только если ты разучишь еще какие-нибудь хорошие песни. – Ладно. Договорились. Мы пожимаем друг другу руки, но я стараюсь не слишком сильно сжимать его руку: ведь Филиппо нужно ею играть! Бутерброды съедены, и родители начинают собираться домой. Мама и папа разговаривают с темноволосой молодой женщиной. – Мама! – кричит Филиппо и бежит к ней навстречу. Они почти одного роста. – Мы как раз говорили о вас, – признается папа. Ненавижу, когда он так делает, потому что я все равно никогда не узнаю, о чем именно они говорили. – Давай пригласим их в гости! – просит Филиппо. У его мамы круглое и светлое лицо, оно похоже на Луну. – Конечно. Давайте вместе поужинаем, – предлагает она. Папа надевает куртку. – Ну тогда давайте закажем пиццу. Мафальда, ты не против? – Как я могу быть против пиццы? Я всегда за! – Особенно если пицца с колбасой, – добавляет Филиппо. – Это точно, – соглашаюсь я. Филиппо живет в том самом доме, где находится магазин футболок. Там тебе могут напечатать любой рисунок или сделать надпись, какую скажешь. И не только на футболке, но и на подушке, на полотенце или на скатерти! Как, наверное, здорово работать в таком магазине! Вот почему у Филиппо такая удивительная куртка. Филиппо обещает, что когда-нибудь мы спустимся в магазин и он покажет мне, как работает печатный станок. Мама Филиппо рассказывает, что они купили этот магазин вместе с квартирой, но дохода он совсем не приносит. Никто уже не заказывает футболки в магазине, все покупают по Интернету. – Когда я вырасту, то сделаю тебе сайт, чтобы у тебя заказывали футболки онлайн, – говорит Филиппо. Мама нежно гладит его по щеке. Мы сидим втроем на заднем сиденье папиной машины, Филиппо устроился посередине и прижимает нас к окошкам. – Нет, лучше я куплю тебе парфюмерный магазин, – говорит он. – Ты же о нем мечтала. – Это правда? – спрашивает моя мама, поворачиваясь к нам. – Я обратила внимание на твои духи, Кристина. И точно. От мамы Филиппо пахнет орехами и карамелью. Чудесный запах. – Эти я сделала сама. Если хочешь, дома покажу. Квартира Филиппо на втором этаже. Филиппо с мамой живут вдвоем, у них даже кота нет. – Правда, мама иногда разговаривает с цветами, – шепчет Филиппо мне в ухо, – особенно с теми, что на балконе растут. – Они мне как дети, – смеется она, услышав наш разговор. По-моему, мама Филиппо очень милая и немножко сумасшедшая. Кажется, моя мама тоже так думает; она уже давно столько не веселилась и не смеялась. Она помогает накрыть на стол. Папа звонит в пиццерию, а Филиппо ведет меня в свою комнату. Она очень маленькая и вся забита трансформерами. Они повсюду. Я тут же наступаю на одного из них и ищу место, куда бы его приткнуть. Трансформерами забиты все шкафчики, все вокруг. – Ух ты, как здорово! – Папа их часто дарит. А мне они надоели, – грустно говорит Филиппо. – Так нельзя говорить о подарках, – замечаю я. Филиппо стаскивает кроссовки и падает на кровать, а потом включает маленький телевизор. – Ну, ты ведь тоже говорила, как тебе надоело то, что тебе дарят на Рождество одни свитера. – Все-то ты помнишь. – Вообще-то, нет. В последнее время я не хочу ничего помнить. Залезай. Я тоже снимаю туфли и сажусь на кровать. Из телевизора играет знакомая музыка – песня про подводную лодку, которую играл мне Филиппо. – Споем? – кричит он и прыгает на кровати. Я представляю, что мы пришли в караоке, только слов мне с экрана не видно, однако я все же пою то, что уже знаю наизусть, и тоже прыгаю на кровати. «Ви ол лив инэеллоу субмарин», – поем мы дуэтом, прижимая ко рту микрофоны-кроссовки. С меня слетают очки, и, когда песня заканчивается, мы спрыгиваем на пол с края кровати и долго сидим на ковре, переводя дыхание. Филиппо поворачивается ко мне; без очков его лицо кажется таким далеким, хотя оно совсем близко. Его почти полностью закрывает серое пятно, и мне приходит в голову мысль, что он тоже может увидеть его в моих глазах. – Какого цвета мои глаза? – спрашиваю я. – Карие, а что? – А внутри какие? Ты там что-нибудь видишь? Филиппо молчит. Видимо, разглядывает. – Не знаю, вроде нет. Разве что… Ну вот, я так и знала. Он заметил серые пятна. – Разве что зелено-желтые крапинки. Как будто грибы в осеннем лесу. Не то чтобы мне понравилось такое открытие, но лес я люблю. Все же лучше грибы, чем серый туман. – А что, по-твоему, я там должен увидеть? Я опускаю глаза и пристально разглядываю свои носки. – Ничего. Просто иногда мне кажется, что все могут увидеть мой туман. – Какой еще туман? Филиппо заинтересовался и сел по-турецки, скрестив ноги и уставившись на меня во все глаза. – Не будем об этом. Я толкаю его на ковер, Филиппо хохочет, но тут же возвращается в прежнее положение. – Ладно. Расскажу, если не будешь смеяться. – Договорились. – У меня в глазах живут такие серые пятна, вроде тумана, и каждый день они становятся все больше и больше. – И много их у тебя? – Нет, одно в одном глазу и другое – в другом. – И что, ты все время их видишь? – Сначала их вообще не было, но теперь они разрослись, и я их вижу каждый день. Из-за них ничего не видно, а когда я устаю, они чернеют. – Понятно. А убрать их нельзя? – Нет. – А туман? – Он появляется вместе с пятнами. Из-за него даже вокруг пятен все становится расплывчатым, размытым. – И тебе не страшно? |