Онлайн книга «Грехи отцов отпустят дети»
|
Мать гврт: нчью из кмнт Евг выход жнщн. Кли его. Я понял, что Пшеничный писал мне тайком, вслепую, не прерывая допроса. Впрочем, расшифровать можно было без труда: Мать говорит: ночью из комнаты Евгения выходила женщина. И приписка: Коли его! Понятно, Базаров врет. Возможно, из благородных побуждений. Как, типа, истинный джентльмен и мужчина. Я напомнил ему, что я частный сыщик и моя основная задача – ничем не навредить людям. Кроме преступника, разумеется. И добавил: – Обещаю, сохраню все, что вы тут вчера творили, в тайне. Если только это не убийство. Поэтому прошу вас, скажите, кто еще, кроме Глеба, приходил к вам этой ночью. Фенечка? – Фенечка? – вылупился на меня он. – Ну, нет. Как я могу так поступить с хозяином дома! – Значит, его мать? Сорок первого года рождения? Он кисло усмехнулся моему солдафонскому юмору. – Вы обещаете, что не будете эту даму впутывать? – Если она не убийца. – У меня ночью здесь была Елена Сергеевна. – Соседка? – Да. Одинцова. Мы сговорились еще вечером, во время ужина. Потом ко мне явился этот Глеб со своей бумагой. Я не чаял, как его поскорее выставить, поэтому и согласился взять записку, лишь бы отделаться от него побыстрее. Ну, а после пришла она. – И долго она пробыла у вас? Во сколько ушла? – Если честно, не знаю когда. Заснул. – Как-то не по-молодому. Не впечатлила? – Давайте вы свои мужланские намеки оставите при себе. – Почему? В контексте убийства той же ночью все важно. И сколько раз, и в каком помещении дело было, и спал ли, когда ушла. – А что значит – в каком помещении? – Ну, у вас тут и ванная есть. Да и погода хорошая, можно траву-мураву измять. – Нет, ничего мы не мяли. А про Елену Сергеевну – да, приходила. В половине первого ночи, по-моему. Когда ушла – не знаю. Взяла ли записку – тоже не ведаю. – Но раз вы заснули, значит, дверь за ней не заперли. – Да, не запер. Но я и вообще никогда тут не запираюсь. * * * Что ж! Настала пора навестить Одинцову. Я позвонил Аркадию и обратился к нему за помощью. Мы встретились с молодым человеком на крыльце. Прогулялись, и он указал мне на неприметную калитку в боковом заборе. Нажал на кнопку замка – тот щелкнул и отворился. – А со стороны Одинцовой – такая же система? Можно войти безо всякого ключа? – Там кодовый замок и простой код – две семерки. Все его знают. Я ступил на участок «соломенной вдовы» Елены Сергеевны. Дом здесь тоже стоял на пригорке. Решен он был совсем в ином стиле, чем у Кирсановых. У тех – барская усадьба. Тут – модерн и хай-тек: квадратные окна-иллюминаторы во весь первый этаж, угловатые базальтовые столбы навеса. А перед самым домом, на уровне чуть ниже, – огромный бассейн с изумрудной водой, в длину такой же, как дом. И пара шезлонгов у кромки воды, тоже в стиле хай-тек. И на одном из них раскинулась роскошная женщина лет на вид тридцати пяти, в одних трусиках и темных очках. Она лениво листала глянцевый журнал. Тело ее свидетельствовало о тщательном, ни на день не прекращающемся и многомиллионном уходе: груди торчком, живот без примеси жира, бедра без капли целлюлита. Глядя на то, как я приближаюсь, она улыбнулась и выпятила грудь. Красавица явно хотела меня смутить – но я и не такое видывал. – Вы кто? – спросила она, тем временем нашаривая верхнюю половину купальника и без тени стеснения, не спеша, надевая и застегивая ее. Я представился. – Зачем вы здесь? – Можно это я вас кое о чем спрошу? – Вопросы здесь задаю я, да? Школу милиции заканчивали, да? – Где вы были вчера вечером? – У соседей была. У Кирсановых. А что? – Когда вернулись в дом? – Часов в двенадцать. В начале первого. – А какие отношения вас с ними связывают? – Дружеские, соседские. – А с Павлом Петровичем Кирсановым вы в интимной связи состояли? – Ну, вы и спрашиваете! Я, между прочим, замужняя женщина. И по какому поводу допрос? – Ваш любовник, Павел Петрович Кирсанов, мертв. Мне была интересна ее реакция. – Боже мой, – выдавила она, и я так и не понял, была ли весть о случившемся для нее внове. – Ф-фу, вы меня напугали. Садитесь, – она указала на соседний шезлонг. – Хотите что-нибудь выпить? – Воды без газа, не холодной, безо льда. Одинцова нажала на кнопку лежавшей рядом рации и повторила мое распоряжение в нее. Через минуту к нам подбежала то ли тайка, то ли филиппинка со стаканом. Я взял его и протянул Елене Сергеевне. – Зачем мне? – Потому что разговор пойдет о неприятных для вас вещах. Вы, чего доброго, начнете врать – а ложь, как известно, сушит полость рта. Язык начинает скрестись о внутреннюю поверхность щек, сохнут губы. – Лучше скажите, что случилось с Павлом. – Пока не ясно. Как вы с ним вчера расстались? – Как все. После ужина. Он пожелал всем спокойной ночи и пошел к себе. – Давайте чуть подробнее. Итак, вы вчера у Кирсановых ужинали. Ужин закончился. И – что? Кто первый встал из-за стола? Кто за ним? Вспомните поподробнее. – Первой вроде Фенечка ушла. Раньше всех. Еще часов в одиннадцать. Сослалась на ребенка. Ну, мы еще немного посидели – и отправились восвояси. – Что, прямо все одновременно? – Ну, нет. Первым вроде Евгений ушел… Потом, спустя какое-то время, Николай Петрович… – А слуги? – Они все рядом крутились… Подавали, убирали… Хотя нет – потом Глеб ушел, Нина одна осталась. А вы что, меня в чем-то подозреваете? – А Павел Петрович сидел до последнего? – Ну да, он один из последних ушел. – Может, он вас дожидался? – С чего бы? – Так ведь вы же с ним в интимной связи состояли. – Вот давайте не будем про мои интимные связи! И очень даже глупо с вашей стороны, да и с его, предполагать, что между нами вчера что-то могло быть. – А может, Кирсанов вас не для этого вчера выпасал… – А для чего? – А для того, чтобы понять, куда вы после ужина пойдете. – Глупости вы несете! – А! Покраснели! Конечно, Павла Петровича заело ретивое. Как же это вы вдруг – раз, и в постели его главного недруга окажетесь! |