Книга Алый король. Разделенная душа, страница 30 – Грэм Макнилл

Земля под ним исторгла копья невыносимо яркого света, пронзившие тело советника. Он закричал, наполняясь невообразимой силой — силой огня и боли.

Из вихря энергии на Амона смотрело бесконечное множество глаз примарха.

Советник не мог шевельнуться: ослепительные лучи не пускали. Он услышал вопрос, заданный Циклопом при первой их встрече в Розовом Граде набатеев ^[56].

— Умрешь ли ты за меня, друг мой?

Легионер дал тот же ответ, что и много лет назад:

— Охотно.

Еще один мимолетный миг он оставался просто Амоном, воином и верным сыном.

В следующее мгновение он стал вместилищем Алого Короля.

Азек увидел, как советника охватывает пламя Великого Океана. Непредставимая мощь переполняла Амона: он рос ввысь и вширь, на его теле вздувались мускулы. Облик космодесантника сменился очертаниями иного, всесильного существа, рождающегося подобно новой звезде.

Грозным ангелом взмыло оно над землей.

Создание блистало темным золотом и насыщенным багрянцем, копна распущенных волос обрамляла прекрасное лицо с единственным глазом.

— Магнус… — выдохнул Ариман.

То был примарх на пике могущества, Алый Король во всем его великолепии, Циклоп той эпохи, когда в каждом уголке Империума славили его благородное имя и подвиги.

Тогда и люди, и постлюди считали его примером для подражания.

Из тела Магнуса хлынул свет. Демонические волки, попав под его опаляющие лучи, растаяли, как изображения на передержанных пиктах. Созданные из праха, в прах они вернулись, завывая от досады и муки.

Заметив извечного заклятого врага, огненный исполин в обличье Лемана Русса исполнился звериной ярости. Пирамида задрожала вокруг чудовища, и воспоминание о прошлой схватке братьев-примархов жгучей болью полоснуло Аримана. Боль, скорбь и чувство вины вонзились в него подобно клинкам, превосходящим остротой даже творения сынов Вулкана. Азек ощутил ледяное касание черного дождя и ужас, который источали спущенные Руссом волки-что-не-были-волками.

Аватары примархов бросились друг на друга — светоносный ангел сошелся с порождением пепла и оскверненного праха. При их столкновении по разрушенной пирамиде с громовым раскатом прокатилась ударная волна, сбившая всех легионеров с ног, будто сейсмический толчок. Раздался стон металла: по всей высоте здания деформировались громадные балки каркаса. С верхних ярусов посыпался смертоносный стальной град из разломившихся сварных опор и болтов метровой толщины.

Ариман увернулся от бруса, который пробил пол, словно копье, брошенное разгневанным богом. Легионер поднял кин-щит, и на нем тут же засверкали вспышки соударений. Куски металла разлетелись во все стороны, рикошетя от силового барьера. По занемевшей от ударов руке Азека прямо в череп понеслись импульсы мучительной боли.

Подняв глаза, он увидел, что каркас пирамиды раскачивается и изгибается. Прочнейшие балки ломались, будто хворост; обрушение стало неминуемым.

+Надо выбираться отсюда!+ мысленно прокричал Санахт.

Атенеец закрывался от падающих обломков, направляя кин-силу в парные клинки.

+Нет,+ отправил в ответ Ариман, перекрывая пси-речью оглушительный шум сражения примархов и треск стальных брусьев.

+Вся чертова пирамида сейчас развалится!+ заорал Толбек, воздух над которым дрожал от плазменного жара. Фрагменты каркаса мгновенно испарялись в мареве, не долетая до пиррида.

+Мы здесь ради этой битвы,+ сказал Азек.

Ему претило, что воинов вызвали в Тизку не ради того, чтобы Амон сообщил им дурные вести, а затем, чтобы они вновь стали свидетелями величайшего позора легиона. Но так боевые братья узнают, как вернуть их господину целостность.

Леман Русс разрубил Магнусу бок ударом меча, и из раны хлынуло звездное сияние. В ответ Циклоп всадил кулак в грудь Волчьего Короля: наружу заструился вулканический жар, а чудовище взревело от неописуемого страдания.

Примархи взлетели над полом — на десятки метров, потом на сотни.

Исполины рвали друг друга, словно звери. Их окружали вихри горящей пыли и завесы радужного блеска; легионеры уже не могли различить противников, охваченных ураганом света и тьмы. Свирепую битву сопровождали раскаты грома, из вихря вырывались разветвленные молнии.

Ариман с трудом выпрямился. На кончиках пальцев у него играли разряды эфирной энергии, но воин подавил желание использовать пси-способности, почувствовав, что подвергнет себя неизмеримой опасности.

— Слушайте все! — крикнул он. — Только первое Исчисление!

Пошатываясь, к нему подошел Хатхор Маат. Лицо павонида с одной стороны покрывали сморщенные мокнущие ожоги. Влажное красное мясо уже зарастало розовой кожицей.

— Прекрати, — велел Азек. — Сейчас никаких заклятий.

— Хочешь, чтобы у меня остался шрам?

— Ты нужен мне живым! — огрызнулся Ариман. Он смотрел только на схватку, бушующую в километре у них над головами. — Здесь мощнейшее псионическое давление. Мы словно в прометиевом резервуаре, где испарения взорвутся от любой искры. Ты серьезно решил чиркнуть спичкой?

— Азек прав, — заявил Игнис, выступая из облака пыли. На его громоздких терминаторских доспехах не было ни царапинки. — Все знаки указывают на то, что применять чары в настоящий момент весьма неразумно.

Ариман взглянул в сторону от пси-урагана, внутри которого бились аватары примархов. Важнейшие элементы стального каркаса выгибались в сторону круговорота, и уже ослабленная конструкция пирамиды находилась на грани распада.

— Игнис, что еще тебе известно? — уточнил Азек.

— Только то, что нам пока нельзя уходить — численные предсказания слишком расплывчаты. Вопрос в том, что известно тебе.

— О чем ты говоришь?

— Неужели ты не чувствуешь этого? — искренне удивился магистр Погибели.

— Чего именно? — не отступал Ариман. — Игнис, у меня нет времени на твои загадки!

— Верно, так как пирамида развалится через семьдесят три целых и шесть десятых секунды. Но это почти не относится к делу. — Толкователь чисел указал стволами комбиболтера на пояс Азека. — Речь о твоем недавнем приобретении.

Посмотрев вниз, корвид не поверил своим глазам.

На бедре у него, прикованный цепью к броне, висел запертый на золотые замки увесистый том, полный величайших тайных знаний. Корешок бордово-алого переплета украшали осыпавшаяся позолота и потертая медь.

— «Книга Магнуса», — проговорил Ариман, положив ладонь на мягкий кожаный переплет.

Азек не видел гримуар с тех пор, как Циклоп приказал вернуть его в Обсидиановую Башню. Даже не открывая книгу, корвид почувствовал, что к нему вернулась уже забытая ясность понимания сути вещей.