Книга Клок-данс, страница 53 – Энн Тайлер

Уилла ее обняла, но Дениза даже не шевельнулась, чтобы ответить ей тем же. Может, потому, что была замотана в простыню. Уилла прижалась щекой к макушке Аэроплана, пахнувшей поношенным свитером. Пес тихонько заскулил, Уилла расценила это как грусть и нехотя выпрямилась.

– Можем ехать? – спросила она.

Помешкав, Бен кивнул и посторонился, дав ей дорогу.

– Пока, Дениза, – сказал он. – Позже я к вам загляну, если можно.

Дениза не ответила. Наверное, она осталась на крыльце и смотрела им вслед, потому что входная дверь не хлопнула.

Маленькая «королла» с зажженными фарами и работающим двигателем стояла у тротуара. Только урчанье мотора и пока еще сонный щебет птиц на деревьях нарушали тишину. Все окна темны, на дороге ни одной машины. Казалось, даже шепот потревожил бы царящий покой.

Бен положил чемодан в багажник, Уилла устроилась на переднем сиденье. В машине заплесневело пахло старыми газетами, на самоклеящемся листке, прилепленном к приборной доске, значилось «стеклоомыватель». Бен сел за руль, и Уилла заметила, что он небрит – под светом потолочной лампочки посверкивала седая щетина. В ковбойке с закатанными рукавами он больше смахивал на фермера, нежели на врача.

– У вас с Шерил секреты от Денизы? – спросил Бен, выезжая на улицу.

Уилла оценила, что вопрос задан только сейчас, хотя интерес был вполне естествен.

– Это касательно выстрела, – сказала она. – Выяснилось, что это случайность, и Шерил не хотела досужих разговоров.

– Конечно, случайность. В такую девушку никто не будет стрелять намеренно.

Слава богу, он не спросил, кто виновник этой случайности.

Проехали дом Кэлли, потом дом Хала. На этой улице столько людей спят в одинокой постели, потом одиноко просыпаются и начинают свой одинокий день. Уилла уже скучала по ним. Она представила Кэлли, которая в ярких туфельках и с пластиковым стаканом кофе в руке поспешает на работу, и Хала, который бредет к дому Денизы, надеясь, что уж нынче-то она согласится куда-нибудь с ним пойти. И саму Денизу, которая всякое свое пылкое высказывание заканчивает самодовольным «Вот так вот!», как будто ставя печать.

– Вы уверены, что поступаете правильно? – спросил Бен, словно читая ее мысли.

– Да, уверена.

Свернули на Рубен-роуд. И здесь окна были темны, а крыльца безлюдны. Радио тихонько бурчало выпуск новостей, но Бен протянул руку и его выключил.

Уилла достала из сумочки посадочный талон. Почему-то на каждой десятой строчке принтер оставил царапину. Уилла встревожилась, что одна такая царапина угодила на штрихкод, – в поездках она всегда находила повод забеспокоиться. Потом, опасаясь тошноты, приказала себе смотреть в окно. Миновали жилые кварталы, выехали на автостраду Джонс Фоллс. Затем через развязку вновь оказались в городском районе, где потихоньку просыпалась жизнь. Из фургонов, припаркованных в два ряда, грузчики доставали ящики с овощами, женщина поднимала решетку на двери кафе, человек в красном фартуке раскладывал газеты на дорожном отбойнике.

– Вы можете передумать, – сказал Бен, словно в разговоре не было долгой паузы. – Я развернусь и доставлю вас обратно.

– Наверное, у Денизы другие соображения по этому поводу, – улыбнулась Уилла.

– Она будет только рада.

– Вы смеетесь? Она же сказала, что я краду у нее дочь.

– Уж этого она точно не говорила.

– Ну другими словами.

– Я ведь там был, вы не забыли? Ей не понравилось, что вы утаили правду, вот и все.

– Нет, я шушукалась за ее спиной.

– Ладно, как вам угодно.

– Мне не угодно.

– Можно убраться восвояси, поджав хвост, как побитая собака, а можно сказать: ты права, Дениза, мне следовало быть откровеннее. Обещаю, этого не повторится.

– Я не поджала хвост. Я не побитая собака.

– Хорошо, будь по-вашему.

Город остался позади. Светлело небо над пустырями с редкими пакгаузами, нефтяными цистернами и опорами высоковольтной линии. Уилла смотрела на проплывавший за окном пейзаж, словно это объясняло ее молчание.

– Моя жена говорила, что ад ей представляется как супружество с Ганди, – сказал Бен.

– Что-что?

– Ну вот смотрите: Ганди во всем хороший. По сравнению с ним любой будет выглядеть грубияном, крикуном и эгоистом.

Уилла задумалась. Они обогнали лимузин с непроглядно тонированными стеклами.

– Моя мать, выходит, была замужем за Ганди, – наконец сказала Уилла.

Бен окинул ее коротким взглядом.

– Отец мой был настолько мягок, что считал невежливым брать трубку, едва телефон звякнет. Он всегда позволял телефону дозвонить.

Бен хмыкнул.

– «Надо выходить за такого или быть такой», – думала я.

– Возможно, вы еще передумаете, – сказал Бен.

– Простите?

– Существуют и другие варианты.

– В одиннадцать лет их не находишь.

– В одиннадцать – нет.

– То-то и оно. – Уилла убрала посадочный талон в сумочку.

Здесь, далеко за городской чертой, был виден розовеющий горизонт. Молчание становилось тягостным, как после ссоры, но Уилла не знала, чем его нарушить. Любая тема – пейзаж за окном, погода, свободная дорога – казалась надуманной. Видимо, Беном владело схожее чувство. Когда на съезде к аэропорту он включил поворотник и сказал: «Ну вот, подъезжаем», в голосе его как будто слышалось облегчение, что наконец-то он избавится от обузы. За окном появились рекламные щиты долговременных парковок, мотелей и фирм по прокату машин.

– Какой терминал? – спросил Бен, точно заурядный таксист, и Уилла сухо ему ответила, точно заурядная пассажирка.

От огней аэровокзала хотелось сощуриться. Автомобильные очереди. Легковушки с открытыми багажниками, автобусы, выстроившиеся друг за другом, сигналящие такси. Вокруг пугающе лихорадочная людская суета.

Бен встал за универсалом, водитель которого вытащил из машины переноску с домашним питомцем и отдал жене. Женщина, сделав губы трубочкой, сквозь сетку заворковала с любимцем.

– Не выходите, Бен, просто откройте багажник, – сказала Уилла.

Но тот, будто не слыша, вылез из машины, и она следом за ним выбралась в предотъездную суматоху.

Бен вынул чемодан из багажника, поставил на попа, вытянул ручку.

– Спасибо, Бен, – сказала Уилла. – Я вам очень признательна.

Заметив его высокие черные кроссовки, какие носят школьники, она опять подумала, насколько же он ей симпатичен. Уилла хотела его обнять, но Бен уже протянул руку:

– Пока, Уилла.

– До свиданья, Бен.