Книга Ист-Линн, страница 52 – Эллен Вуд

— Это вы наша новая гувернантка?

— Да, и надеюсь, мы подружимся.

— Почему нет? Мы всегда дружили с мисс Мэнинг, нашей прежней гувернанткой. Знаете, — продолжал он все тем же доверчивым тоном, — я скоро начну учить латынь. Да, как только перестану кашлять. А вы могли бы научить меня латыни?

— Увы, нет, — ответила Изабелла, — я плохо знаю этот язык.

— И я не удивляюсь этому. Папа сказал, что вы наверняка не знаете латинский язык, и пообещал поговорить с мистером Кэном — не возьмется ли он преподавать мне этот предмет.

— С мистером Кэном? — повторила леди Изабелла. — Мистер Кэн, учитель музыки?

— Ах! Так вы его знаете? — удивленно воскликнул мальчик.

При этом вопросе краска залила щеки леди Изабеллы; она поняла, что совершила еще одну оплошность, и, чтобы загладить ошибку, вынуждена была прибегнуть ко лжи.

— Нет, — ответила она, — я его не знаю, но мне говорили о нем.

— Это чудесный человек, — продолжал мальчик, — и вдобавок ко всему знает латинский. С тех пор как уехала мисс Мэнинг, он давал нам уроки музыки. Мама очень хотела этого.

«Мама» — это слово, относившееся к Барбаре, отозвалось болью в сердце Изабеллы.

— Вы завтракаете только хлебом с молоком? — спросила она, заметив, что едят дети.

— Как придется, — ответил Уильям, — один день нам дают хлеб с молоком, другой — хлеб с маслом или с медом, хотя тетя Корнелия и выражала желание, чтобы мы постоянно ели хлеб с молоком, — она уверяет, что таким образом воспитывала папу.

— Да, — наконец присоединилась к разговору Люси, — но это нисколько не мешало папе давать мне крутое яйцо, когда я с ним завтракала.

— А теперь вы больше с ним не завтракаете?

— О да, мы перестали завтракать с ним с тех пор, как приехала наша новая мама.

Когда завтрак окончился, леди Изабелла начала расспрашивать детей, сколько времени они занимаются и сколько отдыхают. В то время как она с ними разговаривала, в передней неожиданно раздался голос Карлайля. Люси устремилась к двери.

— Останьтесь, останьтесь здесь, Изабелла! — невольно вырвалось у гувернантки.

— Что? — спросил Уильям удивленно. — Вы, кажется, назвали ее Изабеллой? Это не ее имя. Ее зовут Люси.

— Да-да, — прошептала несчастная женщина в страшном волнении.

— Да, меня действительно зовут Изабеллой, — проговорила Люси, — но как вы это узнали? Меня никто не называл Изабеллой с тех пор, как ушла моя мама, моя настоящая мама.

— Так ваша мама ушла? — спросила леди Изабелла, вся дрожа.

— Да, — ответила девочка, — ее у нас украли.

— Украли?

— Да, украли. У нас гостил один человек, очень злой человек, которого папа приютил в замке. Так вот этот человек однажды уехал и увез с собой маму. С тех пор папа не хочет, чтобы меня называли Изабеллой.

— А как же вы это узнали?

— Папа при мне просил Джойс называть меня Люси, а Джойс передала это другим горничным… Нашу настоящую маму звали Изабеллой, и мы ее очень любили; но после того, как она ушла, Уилсон и тетя Корнелия запретили нам любить ее. Уилсон сказала нам, что если бы мама нас любила, то никогда не покинула бы.

— Как! — возмутилась несчастная мать. — Как Уилсон посмела говорить такое!

— Да, она думает, что если мама позволила себя украсть, то потому, что хотела этого. Но я не верю. Я думаю, что тот человек сильно бил маму, чтобы заставить ее покинуть нас. Теперь она умерла; я не знаю, отчего именно, но думаю, что от ударов того человека.

Разговор этот был прерван неожиданным появлением Джойс, которая предложила леди Изабелле проводить ее в классную комнату. Леди Изабелла встала и в сопровождении Люси и Уильяма отправилась в вышеупомянутую комнату на втором этаже. Только она села за стол, как перед ней появилась Барбара и начала объяснять ей, какого рода системы следует придерживаться при обучении ее детей. Правда, она высказывала свои мысли на этот счет самым почтительным и любезным тоном, тем не менее это были приказания. Сколько раз леди Изабелла готова была перебить ее — до такой степени сердце ее восставало против ее воли, а гордость чувствовала себя оскорбленной.

В тот же день вечером, когда Изабелла сидела с детьми в предназначенной для нее комнате, Уильям сильно раскашлялся. И вновь материнское чувство вырвалось наружу. Бедная женщина привлекла к себе ребенка, нежно прижала его к своей груди и осыпала поцелуями. В эту минуту Карлайль, услышавший кашель Уильяма, вошел в комнату.

Взглянув на него, Изабелла страшно смутилась и дрожащей рукой отстранила от себя маленького Уильяма.

— Зачем же вы его оттолкнули? — произнес Карлайль, растроганный ее нежностью. — Вы любите детей, я очень рад, это говорит в вашу пользу.

Что она могла ответить? Из ее горла вырвалось несколько бессвязных слов, затем, смутившись еще больше, она отошла в самый темный угол комнаты.

Карлайль внимательно посмотрел на Уильяма. Мальчик уже не кашлял, но казался изможденным, и на лице у него появился лихорадочный румянец.

— Миссис Вин, — сказал Карлайль, — после ужина приходите, пожалуйста, с Люси в гостиную. Нам очень хочется послушать, как вы поете.

Когда он вышел, Изабелла снова привлекла ксебе маленького Уильяма.

— Ты кашляешь и ночью, дружок? — спросила она.

— Да, иногда. Джойс всякий раз ставит варенье возле моей постели; когда я закашляюсь, то съем ложечку этого варенья, и мне лучше…

— Ты спишь один в комнате?

— Да, у меня собственная комната.

Леди Изабелла снова замолчала. Она размышляла о том, как ей ухаживать за больным ребенком, как устроить так, чтобы Уильяму позволили спать в ее комнате, возле нее.

— Дитя мое, — сказала она вдруг, — ты хочешь, чтобы твою постельку поставили в моей комнате?

— Не знаю. Зачем?

— Я стала бы за тобой ухаживать, подавать тебе все необходимое, а если бы пришел этот противный кашель, то я постаралась бы прогнать его. Да, дружок, я стала бы беречь тебя и любить, как любила тебя настоящая мама.

— Настоящая мама! — воскликнул Уильям. — Она не любила нас, она нас бросила!

— Это неправда. Что ты там болтаешь? — перебила его Люси гневным тоном. — Мама нас очень любила. Я знаю. И Джойс мне это говорила…

— Замолчи, Люси, ты говоришь глупости, — сказал Уильям.

Крупные слезы выступили на глазах Изабеллы.

— Дети мои! — тяжело вздохнула она. — Ваша мама любила вас, она очень, очень любила вас. Поверьте мне.

— Откуда вы это знаете, миссис Вин? — спросил Уильям, бойко вскинув голову. — Ведь вы ее никогда не видели, не правда ли?

— He видела, но я в этом убеждена, — настаивала несчастная мать, — потому что я нахожусь с вами всего лишь один день, а я уже люблю вас.