Книга Сыщик Путилин, страница 58 – Роман Добрый

Утомленный этими страшными бессонными ночами и дневной практикой, я, согретый огнем камина, задремал. Это был не сон, а так, какое-то кошмарное забытье. В моем воспаленном мозгу рисовались голые трупы, кровь, отрезанные головы. Резкий звонок вывел меня из состояния этого полубреда-полукошмара. Я вздрогнул и вскочил с кресла. Передо мной стоял лакей.

— Что такое?

— Да вот, барин, какая-то компания подъехала на тройке. Важный, но хмельной купчик молодой желает вас видеть, — доложил он мне.

— Пусть войдет.

Дверь моего кабинета распахнулась. На пороге в роскошной бобровой шубе, отороченной соболями, стоял красавец купчик. Позади него во фраках с розетками в петлицах вытянулись два лакея в летних пальто.

— Что вам угодно? — направился я к бобровой шубе.

Лицо красавца купчика осветилось веселой улыбкой.

— Помощь нам оказать, господин доктор!

— Позвольте, господа, в чем, собственно, дело? Кто из вас болен? Почему вы все трое ввалились в мой кабинет? Там есть приемная.

Какой-то леденящий ужас и страх под влиянием кошмарного забытья охватили меня.

— Не узнаешь? — подошел ко мне вплотную купчик в бобровой шубе.

— Позвольте… Кто вы? Я вас не знаю…

— Будто бы? Неужели ты, Иван Дмитриевич, не знаешь, что на свете иногда появляются материализовавшиеся духи?

Я обомлел:

— Кто такой, сударь, вы будете?

Саркастический хохот пронесся по кабинету.

— Я-то кто? А Ивана Дмитриевича Путилина знаешь?

— Как?! Ты?!

— Я. Собственной персоной, дружище! Довольно заниматься маскарадом. Идем! Ты, конечно, не откажешься присутствовать при том, как будут снимать двенадцатую голову, а именно голову с плеч твоего друга?

Затем, сменив шутливый тон на серьезный, он тихо мне проговорил:

— Захвати с собой хирургический набор и все, что требуется для оказания первой помощи. Я боюсь, что дело будет жаркое.

Через несколько секунд мы находились уже в санях тройки, крытых красным бархатом.

— Хорошо загримировался? — тихо смеясь, обратился ко мне Путилин.

— Чудесно! — не удержался я от искреннего восхищения. — Но, ради бога, скажи, куда же мы едем?

Наступила долгая пауза. Мой друг что-то сосредоточенно чертил пальцем по заиндевевшим крыльям саней.

— Прости, ты о чем-то меня спрашивал? — словно пробудившись от долгого сна, спросил он меня.

— Куда мы едем, Иван Дмитриевич?

— Ах, куда мы едем? Довольно далеко… может быть, на тот свет. Предупреждаю тебя: если ты боишься — сойди, пока есть время. Ты веришь в меня?

— Верю! — вырвался у меня восторженный возглас.

— Так о чем же ты спрашиваешь?

— Неужели ты напал на верный след? — спросил я моего друга.

— Тсс! И уши лошадиные имеют… уши! — тихо рассмеялся Путилин.

— Но-но-но-о, ми-лы-я-а! — лихо гаркнул ямщик, привстав с облучка.

Чуть не на тот свет

Чем дальше, тем местность, которой мы ехали, становилась все глуше и глуше. Огромный гранитный город остался далеко позади нас. Потянулись какие-то пустыри, огороды. Изредка мелькали огоньки маленьких домиков.

— Это агенты? — указал я глазами на двух официантов во фраках.

— Ну конечно… — тихо рассмеялся Путилин. — Теперь слушай меня внимательно. Мы едем в кабачок-трактир «Расставание». Я — богатый загулявший купчик. Эти агенты — лакеи ресторана Бореля, сопровождающие меня как важного клиента их дома. Я не уплатил по крупному счету. Я кучу. У меня десятки тысяч в кармане. Лакеи знают об этом и хотят поживиться. Ты — шулер.

— Благодарю покорно! — расхохотался я.

— Тсс! Ты в этом грязном притоне будешь предлагать мне играть. Вынешь карты… Я выну деньги… А потом… а потом ты увидишь, что из этого выйдет. На, держи колоду карт.

— Но ведь это безумно смелая игра! — вырвалось у меня.

— Другого выхода нет. Ты знаешь меня: я никогда не отступаю ни перед какой опасностью. Я или выиграю, или проиграю это дело!

На пересечении двух дорог, от начала одной из которых виднелся проселок, стоял двухэтажный деревянный домик, ярко освещенный.

— Ну-ну-у, милые, тпрру-у! — дико взвизгнул, ухнул и гаркнул ямщик.

Сани тихо подкатили к трактиру, над подъездом которого вывеска гласила:

Громкий звон бубенчиков и лихой окрик ямщика, очевидно, были услышаны в мрачном притоне, о котором давно уже ходила недобрая слава. Дверь отворилась, и из нее вырвались клубы белого пара.

Я быстро оглянулся на Путилина и не узнал его. Моментально все лицо его преобразилось. Пьяная, глупая улыбка расплылась по физиономии, и он сильно качнулся всем телом в мою сторону.

— Ваше сиятельство, купец хороший, приехали! — отстегивая покрывало саней, громко возгласил ямщик.

В ту же минуту «лакеи» бросились высаживать «его сиятельство».

— Кто такой будет? — подозрительно поглядывая узкими щелками глаз, прохрипел высокий рыжий трактирщик, типичный целовальник былых времен.

— Ха-а-ароший гость! — чмокнул языком ямщик.

Один из официантов подлетел к рыжему трактирщику.

— От «Бореля» мы. Они-с — первейший миллионер. Захмелели они малость… ну и того, по счету забыли уплатить. Мы решили их прокатить, авось очухаются, денежки с лихвой нам заплатят. А только, скажите, хозяин, у вас насчет карманного баловства не практикуется? Потому как деньги большие при нем имеются… В случае чего нам в ответе придется быть.

— Не бойсь, не съедим… — усмехнулся рыжий трактирщик. — И тебе еще с лихвой останется…

— Хи-хи-хи! Сразу видать образованного человека! — восторженно хихикнул «лакей от Бореля».

— А это кто с ним рядышком сидит? — ткнул перстом в моем направлении негодяй.

— А так, примерно сказать, лизоблюд. Около их увивается. А коли говорить откровенно — так шулер. Он, шут его дери, ловко из семерки туза делает!

Путилин тихо шепнул мне:

— Да выводи же меня из саней!

— Mon bon! Ардальоша! Да очнись же! — начал я громко расталкивать Путилина.

— А? Что? — глупо моргал он глазами.

— Помоги ему! — важно процедил содержатель «Расставания», подталкивая лакея.

Но другой лакей уже спешил мне на помощь.

— Пшел прочь! — нагло заявил он мне. — Обобрали купца хорошего на сорок тысяч, а теперь сладко поете: Ардальоша, Ардальоша! Без вас высадим.