Книга Лабиринты веры , страница 14 – Эллен Грин

Он думал, что Джульетт – та самая; он ждал, когда их жизнь войдет в колею, чтобы сделать стабильность более-менее постоянной. Четырехлетняя хирургическая ординатура требовала от нее полной отдачи; она не могла найти время, чтобы выйти замуж и начать строить семью. Он тоже не был к этому готов. Но сейчас, когда Джульетт была на последнем курсе и уже вступила во врачебное братство, Рассел понял: настала пора двигаться дальше.

Однако какая-то сила удерживала его от решающего шага. Хотя он никогда не был прокрастинатором ^[6], в последнее время все, что касалось Джульетт, казалось невыполнимым. Он словно двигался против мощного течения.

Именно в тот момент, когда Рассел кончал, в его сознании возник образ Джоанны, сидящей по-турецки на краю кровати, поедающей «Читос» прямо из пакета и болтающей без умолку с Авой, которая пытается почитать книжку. Он непроизвольно хохотнул.

Джульетт улыбнулась, слезла с него и, улегшись рядом, взяла его за руку:

– Я рада, что у меня все еще получается доставлять тебе радость.

Я отперла дверь в дом Клэр и замерла в прихожей. После нескольких дней, что дом стоял запертым, здесь появилась вонь. Да, я разозлилась на Мари за то, что та всю мою жизнь играла при мне роль няньки, однако действовать самостоятельно у меня получалось плохо. Я воспротивилась желанию забраться под одеяло и проспать до конца дня с бутылкой водки под боком. Вместо этого поднялась наверх и переоделась в футболку и шорты из сумок, которые я так и не распаковала. Затем принялась за уборку.

Несколько часов спустя дом стал выглядеть лучше – во всяком случае, на некритичный взгляд. Паркетные полы были вымыты, мусор выметен, коллекция кофейных чашек в раковине загружена в посудомойку. Я достала из помойного ведра мешок с мусором и обнаружила источник вони. Курица, которую я выбросила много дней назад, сгнила. Я поспешно отволокла мешок к уличному контейнеру. Винные и водочные бутылки отправились в контейнер для сбора стекла.

Моя последняя задача состояла в том, чтобы рассортировать все бумаги в гостиной и найти ту фотографию до того, как Рассел упрячет меня в психушку. Однако час переборки и поисков ничего не дал. Фотографии не было. Я даже отодвинула и разобрала диван. Потом сделала то же самое со своей кроватью. Ничего. Рассел будет снова расспрашивать меня о ней, в этом нет сомнения. И мне надо приготовить какие-то ответы.

Злая и уставшая, я с чашкой кофе вышла на террасу. По задней границе участка были высажены деревья, что создавало некоторую иллюзию уединенности. Мне нужен был час покоя, чтобы внести ясность в мысли. И тут зазвонил телефон.

– Черт, я думала, что выключила его, – пробормотала я. – Только бы не Джоанна. – Взяла телефон и посмотрела на номер. Номер был незнакомый.

– Только не бесись, – сказал мужской голос, когда я нажала кнопку приема.

– Я не бешусь, Рассел. Как ты? Как твоя голова? Как плечо?

– Ты знаешь?

Я взяла ярко раскрашенную чашку – она была из сервиза, что Клэр привезла из Мексики, – и сделала глоток.

– Ну, в общем, да. Я ждала тебя четыре дня, а потом отправилась на поиски. Признаю, я здорово разозлилась на тебя за то, что ты исчез, а потом мне все рассказали. Рассел, я дико сожалею. Извини меня.

– Ты где?

– У Клэр. Мне надо было улизнуть от Джоанны и из здания суда. Я фактически сбежала с работы. Наверное, меня уволят.

– Нет. Вряд ли. Можно приехать к тебе? Всего на минутку? Нужно поговорить.

Я вгляделась в разноцветный рисунок на чашке.

– Нет. Гм. Сейчас мне надо побыть одной. Только я и мой кофе.

Он хмыкнул:

– Я отниму у тебя всего минуту.

– Фотография пропала. За последние два часа я перерыла весь дом, но так и не нашла ее. Что-то мне подсказывает, что кто-то вломился сюда, обыскал дом, несмотря на беспорядок, и забрал ее.

– Послушай…

– И тетка вдруг захотела срочным образом отправить меня в Париж. Ой, и тебя сбили, совсем забыла добавить. Но кроме всего этого…

– Ты закончила? Я уже рядом.

– Черт. Вы с Джоанной замечательная парочка… Ладно. Только одно: я убиралась, поэтому я вся грязная, но переодеваться не буду. И еще одно: предупреждаю, я сегодня все воспринимаю с раздражением.

– Серьезно? Ты готова?

– Да. Звони в звонок. Я держу дом на замке.

В подтверждение своих слов я действительно не стала переодеваться и лишь мельком взглянула на себя в зеркало. Мои волосы были собраны в «хвост», и, когда я шла к двери, выбившиеся пряди болтались по обе стороны лица.

Я открыла дверь и на мгновение опешила. Часть головы Рассела была выбрита и забинтована. Вниз по лицу к шее тянулся огромный синяк. Он выглядел бледным и осунувшимся.

– Проходи, – пригласила я его. – Давай за мной. – Я прошла через гостиную в кухню. – Кофе? – Он кивнул.

Я протянула ему такую же чашку, как моя, из сервиза. Мы сели на террасе и долго молчали. Наконец я посмотрела ему в глаза:

– Выглядишь ужасно.

– Ты тоже, – ответил он.

Ну, может, мне стоило хотя бы расчесать волосы… Я оглядела свою рубашку. Она была в грязных пятнах.

– Лучше иметь чистый дом и грязную одежду, а не наоборот. – Я замолчала.

– Я в бешенстве, – нарушил тишину Рассел.

Я изогнула брови.

– Из-за того, что тебя сбили, как собаку? – Рассмеялась. Потом сообразила, что ляпнула глупость. – Извини. Прискорбная попытка пошутить.

– Спасибо.

– Итак, есть какие-нибудь намеки на то, кто это был?

– Хороший вопрос. Единственный реальный свидетель, тот, кто позвонил в «Скорую», сказал, что машина была темного цвета. У них практически ничего нет. Но я не могу избавиться от чувства, что это как-то связано с твоей пропавшей фотографией и тем фактом, что я залез в дело об убийстве Оуэнсов. Хотя доказательств никаких.

Я отсалютовала ему чашкой.

– Замечательно. Это как раз то, чего мне не хватало для полного счастья, просто смерти мамы и дома с убийствами было мало. Вот радость!

– Ава, я серьезно. Это просто подозрение. Но думаю, тут самый настоящий змеиный клубок.

Мой желудок сжал спазм.

– И в этом клубке есть кое-что похуже змей… Что дальше, Рассел?

– Когда ты в последний раз что-то ела? – спросил он.

Я встала и пошла на кухню за новой порцией кофе. Рассел пошел за мной.