Онлайн книга «Зимний сон Малинки»
|
Поколебавшись, все же взяла в руки телефон и, пока не передумала, отправила сообщение: «До завтра, Дима. Спокойной ночи» И вроде бы ничего такого не сказала, а словно призналась в чем-то глубоко личном, живущим надеждой, отчего ослабели пальцы. Не знала: ожидать ли от Димки ответ, но он написал сразу же: «Мне нравится, когда у тебя распущены волосы…» Господи, разве можно гореть от жара прочитанных слов? Вспыхивать будто спичка, поднесенная к огню? Оказалось, что можно. Что вид близости может быть вот такой, состоящий из нескольких слов переписки. Охнув, отшатнулась от окна и выключила свет. Но прежде чем накрыться одеялом и уснуть, еще несколько раз перечитала слова. «Сладких снов, Малина. Спи…» Сладких. Обняла подушку, закрыла глаза и спрятала в нее тихий вздох. Знал бы он, как я одновременно жду и боюсь этих снов – сладких и манящих. Возвращающих меня к нему. Потому что наступит утро и придется проснуться. А в действительности сладость часто соседствует с горечью. Не обмануться бы с послевкусием. Утром детей не будила. Приехала мама и я убежала на работу. Чудом не опоздала, неожиданно столкнувшись в лифте здания компании с Гордеевым. Забежала в распахнутые двери подъемника в последний момент, юркнув за незнакомым мужчиной, и напоролась сначала на знакомый аромат одеколона, а затем и на карий взгляд. Тут же стремительно повернулась к шефу спиной, пряча смущение от других сотрудников, чувствуя, как этот взгляд прожигает затылок. - Малинкина, подожди! – я споткнулась, но шаг убавила. Позволила Димке себя догнать. - Д-да, Дмитрий Александрович? Мы остановились перед родным отделом и повернулись друг к другу. Встретились глазами. Он не знал, что сказать, а я не знала, что ответить. Выдох Гордеева получился вымученно-тяжелым. - Маша, послушай я… Он смотрел на мои губы, но договорить не успел, хотя на этот раз помешала отнюдь не Леночка. Время было без пяти минут восемь и с лестницы в коридор вошли Юрка с Мананой. Вчера вечером Шляпкину и так много чего показалось подозрительным в поведении Гордеева, а Манана и вовсе слыла той еще сплетницей, и я затараторила (желая избежать лишних вопросов сотрудницы): - Дмитрий Александрович, извините, что отвлекаю, но я по делу! Мне бы акты сверки получить от Петуховой – по гидропрессам, чтобы список по проекту «Партнер-строй» закрыть. Это можно сделать? Очень надо! Ой, привет, Шляпкин! – широко улыбнулась подошедшему Юрке и пропустила их с Эристави в отдел. - Привет, Маша! Но поговорить с Димкой все равно не получилось, следом шли ребята-инженеры из соседней группы Носкова, с некоторыми из них мы договорились с утра обсудить заказы, и я кивнула в сторону офиса. - Ну, я пойду? Надо все успеть… Димка помрачнел. - Конечно. Идите, Малинкина. И почему в его голосе мне послышалась почти боль? Жанна Арнольдовна оказалась права и к обеду мы все узнали, что между нашим шефом и советом директоров на самом деле пробежала черная кошка. Гордеева снова вызвали на ковер к коммерческому, и мы затаились как мыши, когда он не вернулся ни через час, ни через два, а слухи донесли, что за черной дверью главного кабинета компании его распинает сам генеральный. В чем дело никто не знал, руководители групп строили догадки и нервничали, а нам оставалось делать свою работу и недоумевать: за что? Как ни крути, а все понимали (и даже мы – новенькие, что начальник нам достался просто умница). В три часа работу закончили и стали расходиться – все-таки суббота, короткий день. Акты сверки я так и не получила и решила, что в понедельник сама отправлюсь в бухгалтерию к Петуховой за документами и будь что будет. В конце концов, здесь собрались все взрослые люди и точно не в бирюльки играть. Надо будет – отвечу. И про уборку вспомню брюнетке и про шпинат. И вообще, почему мы должны ждать и просить, когда у каждого своя задача? Не должны, вот! А сейчас я сложила бумаги в папки, убрала все со стола и оглянулась на пустой кабинет начальника. Так и не пришел. А завтра выходной. И сама не поняла, как вздохнула: значит, не увидимся до понедельника. При этой мысли грудь скрутила такая тоска, что хоть волком вой, а душу царапнул внезапный страх: что со мной происходит? Сейчас происходит?! Ведь жила же я как-то до Гордеева до сих пор? Так что изменилось? - Ну, ты идешь, Машка? – позвал Шляпкин. - Или собралась здесь ночевать? Эй, Малинкина! Две минуты четвертого, пора забить на работу, завтра выходной! И так тут ишачим, как папы Карло… - Да иду я, Юрка! Иду… Когда приехала домой, день еще не закончился, и получилось поговорить с мамой. Рассказала ей о новой работе и о конфликте в детском саду. Немногим позже проводили с малинками бабушку до остановки, передали Николаю Ивановичу привет, сходили за покупками и даже погулять успели – к вечеру мороз спал и снова пошел легкий снег. Домой вернулись с румянцем на щеках и аппетитом, и я долго возилась на кухне, чтобы завтра хоть немного себя разгрузить от домашних дел. - Привет, Машка! - Привет, Феечка! Как дела? - Наташка позвонила уже в одиннадцатом часу, но я не удивилась. Мы часто созванивались в такое время. - Неважно, - грустно вздохнула подруга и по голосу я поняла, что она расстроена. – Ни за что не поверишь, кто мне сейчас звонил. - Кто? – конечно, у меня в голове промелькнула догадка, но я предпочла промолчать. Каждый раз, когда Наташке звонила мама Жоры Либермана, у позитивной Феечки на несколько дней портилось настроение. - Крокодиловна. Чтоб ее глисты залюбили до горчичной клизмы! - Зачем? - Ха! Конечно же, хотела вернуть сына домой. Зачем ей еще мне звонить? Рыдала в трубку, что я хочу ее смерти. - А почему Жорика не набрала? - А потому что он, гад, трубку не берет! Тоже мне Штирлиц-подпольщик! Спрятался от мамаши, а я тут отдувайся за него! А вот это было что-то новенькое. Причем настолько необычно прозвучало, что я удивилась. А если честно, то испугалась. - Подожди, Наташка, ты хочешь сказать… что Жора не у тебя, что ли? Феечка шмыгнула носом. - Угу, вот это самое и хочу. Нет, не у меня. - А где же? - Не знаю. - Слушай, а вдруг с ним что-то случилось? Что если он… Но подруга прервала мой тревожный спич. - Исключено, Машка. Я знаю Крокодиловну и знаю ее сына. Здесь что-то нечисто, иначе бы она уже весь город на уши подняла в поисках своего ненаглядного Жорика. - И есть догадки? Мы помолчали. Строить эти догадки самостоятельно я не решилась. - Есть, правда неприятные. Она знает, что мы порвали. И я почти уверена, прекрасно знает, где ее сын. А теперь хочет, чтобы об этом узнала я. Само собой случайно, конечно же. Ошиблась пассией, не той позвонила- бывает. Так она ему потом скажет. |