Книга Экстрасенсиха , страница 64 – Олег Шелонин

— А не успел. Берег как самый верный аргумент, но не успел. Да, если не секрет. Откуда узнали о посылке? Даже не о самой посылке, а о ее содержимом? Я в кабинете был один, когда ее вскрывал.

— Извините, но такие сведения мы разглашать не можем, — отрицательно качнул головой Алексей. — Тайна следствия.

— Посылка сохранилась? — спросил Аверина Михаил.

— Упаковку выбросил, а деньги в сейфе. Будете изымать?

— Обязательно будем, — кивнул Михаил, берясь за телефон. — Сейчас подъедут наши сотрудники с постановлением, и все оформим.

— Я смогу потом получить их обратно?

— Нет. Но вы, разумеется, ничего не потеряете. Варвара Степановна отказалась от вашего предложения. Вернее, от предложения Чистильщика, так что НКО обязана вам все вернуть.

— Ну, тут вы дальше без меня, ребята, — поднялся Алексей, — это уже работа не по моему профилю.

— Куда спешишь? — нахмурился Михаил. — Сейчас здесь закончим и подбросим тебя до дома.

— Я на маршрутке быстрее доберусь, но за предложение спасибо.

Оперативники проводили его задумчивым взглядом. До них начало доходить, что имел в виду майор, рекомендовав прислушиваться к советам жениха Варвары. Парень оказался непростой. Очень и очень непростой…

* * *

— Сидю за решеткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орел молодой!

Варька сидела на своей постели, дрыгала ножкой и довольно немузыкально драла глотку.

— Тетя, кончай этот кошачий концерт! — не выдержал наконец Иван, высунув голову из кухни.

— А что мне еще делать? Сижу тут как под домашним арестом. И вообще, чем тебе помешал мой чарующий голос?

— Чарующий? Да все коты в округе от такого очарования небось с тоски подохли.

— Не с тоски, а от зависти.

— Это одно и то же. Ты лучше кисточку возьми, пейзаж там какой нарисуй. А то у меня от твоих воплей уже размягчение мозгов начинается! Как тебя только Алексей терпит?

— Очень даже хорошо терпит, — успокоила его Варвара. — Он у меня ваще по жизни тихий, смирный. Я ему недавно под дых заехала, а он начал ржать.

— Шеф, — окликнул Ивана охранник из мастерской, — тут к Варваре гость нарисовался. Представился Селивановым Григорием Алексеевичем.

— Дядя Гриша! — обрадовалась Варвара. — Пропускайте.

— Погодь, — тормознул ее Иван, протопал в мастерскую и кинул взгляд на монитор. — Угу, это он. Пропускайте.

— Надо же, какой фейсконтроль! — фыркнула Варвара, побежала открывать дверь, и не успел Селиванов войти внутрь, как прямо с порога бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки. — Дядя Гриша! Как здорово, что ты пришел. Сто лет тебя не видела. А я тут как узница под охраной сижу, — затараторила она.

— Угомонись, пигалица, — добродушно хмыкнул крестный, шагнув вместе с ней в прихожую, и тщательно закрыл за собой дверь. — О, и Ваня здесь. Это хорошо. Найдете место, где мы сможем спокойно потолковать?

— На кухне. — Варвара потащила крестного за собой.

— Предупреждаю сразу, эта лентяйка ничего не приготовила, а колбаса закончилась, — заволновался Иван. — Так что на бутерброды не рассчитывайте.

— Вот обжора. Столько лет прошло, и ни на йоту не изменился, — рассмеялся Селиванов.

— Дядя Гриша, что-то ты давно ко мне не заходил.

— Так ты теперь такая важная персона, что и подходить-то близко страшно, — усмехнулся Григорий Алексеевич, садясь за заваленный бумагами Ивана стол. — Тебя вон, как я посмотрю, уже словно английскую королеву охраняют.

— Да это дядя психует. Думает, что на меня охоту открыли.

— Правильно психует. Посмотрел я на твои фокусы в прямом эфире. Потому и пришел.

— А что такое?

— Пора тебе, девонька, с этим цирком кончать. Напугала ты местный криминалитет до мокрых штанов, и добром это не кончится. Значит, так, крестница, пулю в лоб хочешь?

— Нет.

— Тогда созывай пресс-конференцию и сообщай, что после покушения на твою персону ты перенесла серьезный стресс и все твои экстрасенсорные способности исчезли так же внезапно, как и появились.

— Это обязательно? — расстроилась Варвара.

— У тебя есть другой способ выйти из-под удара?

— Ну… пока нет… но после покушения я ведь Тарасова разоблачила.

— Вот после того, как ты его чуть не угробила, у тебя и случился шок! — разозлившись, треснул кулаком по столу крестный.

Под рукой зашуршали бумаги. Селиванов хотел было отодвинуть их в сторону и замер.

— Сейчас я уберу, — засуетился Иван.

— Подожди. — Григорий Алексеевич схватил бумаги и начал их лихорадочно листать. — Откуда это у тебя? — спросил он Варвару.

— В первый раз их вижу, — пожала плечиками девчонка.

— А я уже не в первый, — сказал Иван. — Всю ночь их изучал.

— Откуда? — требовательно спросил Селиванов.

— Мои архаровцы, когда кабеля от видеокамер по чердаку тянули, между перекрытиями схрон нашли.

— Вот, значит, где они были…

— Дядя Гриша, а что…

— Погоди, Чижик. Иван, ты в них уже разобрался?

— Ну, я, конечно, не бухгалтер, но суть ухватил. Фактически это схема вывода средств через офшоры с последующим банкротством компании «Каскад».

— Куда утекли средства?

— Думаю, Степан Сергеевич и это установил…

— Степан Сергеевич? Какой Степан Сергеевич? — заволновалась Варька.

— Твой отец, — с сочувствием взглянул на свою тетушку Иван. — Вот, смотрите, — обратился он уже к ее крестному и выудил из общей пачки листок, испещренный квадратиками с какими-то надписями внутри, которые соединяли между собой стрелки. — Вот конечный пункт, — постучал он по квадратику в самом низу схемы. — Осталось только выяснить, чья фирма за всем этим стояла восемнадцать лет назад. Моих хакерских способностей на это не хватило.

— Кто, кроме тебя, эти бумаги видел?

— Вы, ну а теперь еще и Варька.

— Это хорошо.

— Вы можете мне толком сказать, что здесь происходит? — разозлилась Варвара.

— Потом, Чижик, потом, — отмахнулся Селиванов. — Иван, бумаги эти убери подальше и о них пока, кроме Коростылева, никому ни слова. Варя, тебя это тоже касается. Даже не тоже, а в первую очередь тебя касается.

— Почему?

— Потому что за эти бумаги тебя могут запросто убить! Не Ивана, не меня, а именно тебя! Ты все поняла?

— Ага, — испуганно мотнула головой девчонка.

— Вот и умница. Иван, из дома ее пока никуда не выпускай. Пока все не устаканится, пусть здесь сидит. — Григорий Алексеевич поднялся.