Книга Все было не так, страница 22 – Коди Кеплингер

История вызывала неприязнь, но даже близко не была похожа на тот ужас, что я читала прежде.

Копаясь в этом фандоме массового убийцы, я нисколько не приблизилась к возможности связаться с Келли Гейнор.

– Зачем вообще ее искать? – спросила Эшли.

Через неделю после моей просьбы написать письмо я заехала к ней домой. Она только что уложила дочку спать, и мы сидели за кухонным столом и красили пасхальные яйца. В ее доме я снова чувствовала себя укутанной в любимое одеяло, теплое и знакомое. До стрельбы Эшли мне не очень нравилась. Всегда казалась мне лицемерной и субъективной. Но сейчас я с трудом представляла себе жизнь, где она не пишет мне сообщения практически каждый день, в которых высылает симпатичную фотографию Мириам или просто проверяет, как у меня дела.

Но когда я упомянула Келли Гейнор, она сразу же скривилась.

Я пожала плечами и окунула в розовую краску одно из яиц.

– Она тоже одна из нас. Уверена, ей есть что рассказать.

Эшли усмехнулась.

– Уверена, что есть. Кучу вранья.

И тогда я начала рассказывать ей правду. Клянусь, начала. Эшли, если ты это читаешь, прости, что так и не рассказала. Но мой взгляд упал на висящую на холодильнике фотографию. Эшли в свадебном платье улыбается в камеру, откинув фату. Ее инвалидная коляска стоит у церкви, а рядом с ней преклонил колени Логан в смокинге. Их окружают улыбающиеся гости, которые с гордостью смотрят на них. Среди толпы Рут и Чед Макхейлы. А церковь на заднем плане – баптистская церковь округа Вирджил.

Эшли с самого детства ходила в церковь с семьей Сары. И знала Сару большую часть своей жизни. Как бы мне ни хотелось тогда рассказать ей правду, я боялась повторения вечера у Макхейлов. Не хотела, чтобы меня прогнали и из дома Эшли. Не хотела терять то ощущение теплого одеяла, которое появлялось в ее присутствии.

Да, я повела себя как эгоистка. Но решила рассказать ей, как только все напишут письма. С их помощью я бы все объяснила. А до этого буду молчать.

– Прости, – сказала Эшли, достав из голубой краски яйцо. – Понимаю, что высказываюсь резко. Просто я ее ненавижу. Я стараюсь не употреблять часто слово на букву «н», но с Келли Гейнор… вот кто так врет? Кто так поступает?

– Нам необязательно о ней говорить, – сказала я. – Давай сменим тему.

– Согласна, – ответила она. – Ох, а я написала тебе это письмо.

– Уже? – удивилась я.

– Напало вдохновение, – сказала она. – Собиралась отправить по имейлу, но у нас плохо работает Интернет. Поэтому я скинула его на флешку. Так пойдет?

– Это круто. Спасибо.

– Подожди. Я принесу ее. – Она вытерла полотенцем испачканные в краске пальцы, откатилась от стола и осторожно выехала за дверь кухни. Минуту спустя она передавала мне небольшую голубую флешку. – Надеюсь, я все сделала правильно, – сказала она.

– Я не думаю, что твою историю можно рассказать как-то неправильно.

Она засмеялась.

– Надеюсь, после прочтения ты будешь думать точно так же.

Мы достали яйца из краски и выложили на бумажные полотенца.

– Вот так они должны сушиться? – спросила меня Эшли. – Мне кажется, я лет пятнадцать уже не красила пасхальные яйца.

– Я тоже не знаю, но вроде так правильно?

Эшли засмеялась.

– Когда у тебя есть ребенок, понимаешь, как мало ты знаешь о взрослой жизни.

– Я думаю, ты отлично справляешься.

Она улыбнулась мне.

– Спасибо. Знаю, это прозвучит странно, учитывая нашу небольшую разницу в возрасте, но мне кажется, я немного потренировалась на тебе, Майлсе и Денни. И на Иден тоже. Я не сравниваю вас с шестимесячным ребенком, но… не знаю. Мне хотелось вас оберегать. И до сих пор иногда хочется.

– Ты в какой-то степени была курицей-наседкой, – отметила я. – Но мы все это оценили. Особенно в тот первый год. Мы были в таком раздрае.

И я до сих пор в нем нахожусь, мысленно добавила я. Вот почему практически каждую субботу проводила в доме Эшли. Когда казалось, что мой мир слишком быстро крутится, я знала, что Эшли успокоит меня. Она не стала такой же эмоциональной, как моя мама. А олицетворяла спокойствие и заботу, которые никогда не раздражали.

– Кстати, говоря о курице-наседке, – сказала она. – Я должна спросить. Хочешь чего-нибудь поесть или попить?

Я покачала головой.

– Все нормально. Спасибо.

Она уже трижды спрашивала меня об этом.

– Уверена? У нас есть лимонад, шоколадное молоко и сладкий чай.

– Все хорошо.

– И, конечно же, вода.

– Правда. Все нормально.

Эшли покачала головой.

– Прости. Ничего не могу с этим поделать. Мама всегда твердит, что, если твои гости не держат в руках чашку, значит, ты плохая хозяйка.

– А этот маленький флакончик с краской для пасхальных яиц считается? – спросила я, показывая на него.

– Хм. На данный момент да. Но если задержишься, я заставлю тебя выпить шоколадное молоко.

Я уехала прежде, чем она смогла выполнить свое обещание. Мне хотелось добраться до дома и прочитать написанное ею письмо. Не терпелось посмотреть, были ли в нем такие же признания, как в письме Денни. Увижу ли я в новом свете стрельбу или наши жизни после нее.

И это определенно произошло.