Книга Падение Элизабет Франкенштейн, страница 30 – Кирстен Уайт

Он сидел, подложив под спину подушку, и явно не ожидал увидеть меня.

– Элизабет! Что ты здесь делаешь?

Я едва сдержалась, чтобы не ответить гневной отповедью о том, что приехала сюда, чтобы спасти сидящего передо мной дурака. Вместо этого я прижала руки ко рту и кинулась к нему.

– О, Виктор! Когда я нашла тебя, ты был в ужасном состоянии. Я боялась, что опоздала.

Он вздрогнул.

– Это ты меня нашла? Последние дни как в тумане. А может, недели. – Он потер лоб и огляделся вокруг как бы в надежде на подсказку о том, что пропустил. – Ты… В каком состоянии были мои комнаты?

Я нежно улыбнулась, отняла его руку ото лба и прижала его холодные пальцы к своей щеке.

– Ну, могу сказать, что тебе следовало бы подумать о горничной. У меня не было времени, чтобы осмотреться. Мы сразу же повезли тебя сюда. К сожалению, в ту же ночь, как мы тебя нашли, в печи разгорелся огонь, и здание сгорело дотла. Вместе со всеми твоими вещами. Подумать только, если бы я тебя не нашла, ты бы оказался внутри этой огненной преисподней! – Я позволила слезам навернуться на глаза.

Он устало откинулся на подушку, но я знала каждое из выражений его лица. Он был текстом, изучению которого я посвятила всю свою жизнь. Силы покинули его не от отчаяния, а от облегчения.

– В любом случае все это время я работал впустую. Я пунктировал рай и обнаружил внутри ад.

Он закрыл глаза. Веки у него были почти прозрачные, покрытые сеткой крошечных голубых и фиолетовых вен. Я вспомнила, как он водил пальцами по моим венам, вычерчивая детальную карту моего пульса.

– Виктор, – сказала я. Мне нужно было поговорить с ним прежде, чем он снова заснет. Если он не хотел рассказывать о том, чего стоили его безумные штудии, я бы с радостью оставила его наедине с своими секретами. Мы бы никогда больше не поднимали эту тему. Я уничтожила все улики, а лихорадка легко могла стереть из головы Виктора воспоминания. Но одну загадку я не могла сжечь и забыть. – Почему ты мне не писал? Я так беспокоилась о тебе, что послала сюда Анри, только чтобы найти тебя. А потом и он уехал.

– Анри? – эхом откликнулся он. Но по тому, как вздрогнули его веки, я поняла, что он насторожился.

– Ты, конечно, помнишь. Он приезжал полгода назад. И написал мне, что нашел тебя. Но после этого письма от вас обоих прекратились – снова. Вот почему мы приехали. Я так беспокоилась, что за тобой некому присмотреть!

– Каждый день я работал ради нас с тобой. Ради тебя. Я не писал, потому что мне не о чем было рассказывать. Надеюсь, ты не сомневаешься в том, что я занимался важными вещами?

Мне хотелось ущипнуть его, дернуть за волосы так, чтобы он вскрикнул от боли. Еще мне хотелось впиться в его губы. Жадно, слепо. Поглотить его всего целиком. Вместо этого я убрала ему со лба волосы, накручивая на палец шелковистую прядь.

– Я знаю. А еще я знала, что ты так увлечешься учебой, что забудешь, как отчаянно я жду твоих писем. Но Анри бросил тебя одного. Это на него не похоже. Состояние, в котором мы тебя нашли, только подтверждает, что беспокоилась я не зря. Анри не следовало уезжать.

Виктор открыл глаза и пристально посмотрел на меня.

– Мы расстались на плохой ноте. Сама знаешь почему.

Я изобразила непонимание:

– Уверяю тебя, даже не догадываюсь.

– Ты знаешь, зачем Анри приехал на самом деле?

– Чтобы изучать восточные языки. Чтобы они с отцом могли наладить торговлю с Дальним Востоком. По-моему, это замечательная мысль. В компании отца он был несчастен, а учеба дала бы ему возможность заниматься любимым делом, не предавая отца.

Виктор прищурился, прикрыв глаза темными ресницами.

– Сдается мне, в глазах Анри предательство не самый страшный грех.

– О чем ты?

– Анри выследил меня, когда приехал сюда. Не знаю, как он меня нашел. И как меня нашла ты. – Он с интересом посмотрел на меня.

– Мэри Дельгадо.

– Кто?

Его искреннее недоумение бальзамом легло на мою ревнивую душу. Может, она и запомнила его, но для него она была бесполезна. Мое изначальное расположение к ней вернулось, как только страх, что она отнимет у меня Виктора, отступил.

– Племянница книготорговца. В лавке ее дяди был чек от твоего заказа.

– А, Карлос. – Виктор опустил голову, словно вспомнив о чем-то, чего мне знать не полагалось. – Возможно, Анри тоже отыскал меня через него. Умно. Я-то думал, что он нашел путь попроще. Он появился у меня на пороге – улыбка до ушей, энтузиазм через край. Я был рад его видеть. Мне нужно было отвлечься от работы. Но я быстро понял, как сильно он изменился с моего отъезда. Он подолгу молчал, постоянно отвлекался. Через неделю мое терпение подошло к концу, и я потребовал, чтобы он рассказал мне, что его мучает. Он признался, что приехал, чтобы получить мое благословение на помолвку. С тобой.

– Со мной? – изумленно повторила я. – Но почему? Я всегда думала, что он женится на Жюстине. Я так этого хотела!

– Как выяснилось, Анри метил выше. Можешь себе представить мою реакцию.

Его горящие глаза впились в мои. Я видела, какую злость вызывает в нем одно лишь воспоминание. О да, я могла представить его реакцию.

Я взяла его за руку и смущенно опустила глаза.

– Честно говоря, Виктор… Не могу. Прошло почти два года. Восемнадцать месяцев с последнего твоего письма. Я опасалась… я опасалась, что, оставив меня, ты понял, что в твоей жизни для меня больше нет места. И потом, мы никогда не обсуждали наше будущее. Ни разу не говорили о нем прямо. Я не хочу связывать тебя обязательствами, но мое сердце, как и прежде…

– Элизабет, – сказал он так, словно отчитывал ребенка. Он приподнял мой подбородок и заставил меня посмотреть ему в глаза. – Ты моя. Ты была моей со дня нашей встречи. И будешь моей всегда. Мое отсутствие не должно было вызывать у тебя сомнений в моей любви. Она никогда не угаснет.

Я кивнула, и на этот раз слезы облегчения, выступившие у меня на глазах, были непритворными. Я в безопасности. Рядом с Виктором для меня всегда найдется место, и неважно, чего хочет его отец и сколько ему приходится на меня тратить.

Он отпустил мой подбородок, прижал пальцы к векам и потер переносицу.

– Для Анри у меня не было ни добрых слов, ни сочувствия. Его претензии на тебя перечеркнули наши прежние отношения, и я больше не могу называть его другом. Его действия – это итог долгой и коварной работы, направленной против меня.

Он помолчал.

– Когда он заговорил об этом, я спросил, ответила ли ты на его чувства взаимностью. В таком случае я бы, разумеется, отступил. – На челюсти у него вздулся желвак. Он лгал, но я оценила его усилия. – Он сказал, что вы с ним об этом не говорили.

Хоть что-то Анри сделал правильно. Расскажи он Виктору правду, наша беседа повернулась бы иначе. Единственным доказательством моей причастности было последнее письмо, которое я получила от Анри. Я сожгу его, как только вернусь в Женеву.