Книга Стон и шепот , страница 55 – Стелла Грей

На телескопика похожа. Такая же черная, страшненькая и непонятно, как глаза… то есть сиськи не перевешивают и это чудо природы в пространстве перемещается. Кто-то, конечно, может сказать, что это зависть первого размера к пятому, но… не соглашусь!

– Что ты здесь забыла, нищебродка?! – наконец-то у “телескопика” проснулся дар речи и… дар мата тоже. Буквально сразу же. Еще полминуты девушка подробно рассказывала, кто я такая и где мне стоит находиться согласно моему социальному статусу, и закончила относительно цензурным: – Да я охрану позову, и тебя сейчас выкинут отсюда на!.. Хотя зачем звать охрану? Артурчик, выкини отсюда эту лахудру!

“Артурчик” со скучающим выражением лица посмотрел на часы и… промолчал. Говорящим таким образом.

У меня в ухе вновь ожил удаленный советчик, и я начала беседу согласно его подсказкам, но в своей обработке:

– Ну как живется, Лена? Спится хорошо, нервы не сдают?

– О чем ты? – Девушка попыталась вскинуть голову и надменно на меня посмотреть, но фокус не удался, так как параллельно она стягивала трусы с волос.

– О клевете, – ласково улыбнулась. – На меня, на Руслана… Или думаешь, что если Коршунов за решеткой, у него стали менее длинные руки? Мы же прекрасно понимаем, откуда на жертвах его семя… Так же прекрасно, как и знаем, что он вовсе не импотент, и вся эта эскапада – действия обиженной женщины. Я же помню, как ты приползала в его дом, пьяная в драбадан и очень-очень разговорчивая. Кстати, ты же в курсе, что у Руслана везде камеры стоят? И общественности наверняка будет интересно посмотреть на тебя, которая говорит о том, что безумно любит Коршунова, и о странной опасности, что ему грозит. И общественности, и следствию.

Добрынина побледнела почти до синевы и беспомощно посмотрела на Артура, который плавно поднялся, поправил галстук и не торопясь отошел к двери. Встал и, скрестив руки на груди, с усмешкой посмотрел на девушку. Это лучше любых слов показало, что лапы у Коршунова реально длинные. И они уже здесь.

– Это ложь и провокация, – дрогнувшим голосом ответила Добрынина, нервно стискивая пальцы на подоле короткого платья.

– Именно так ты скажешь своим подельникам, когда видео уйдет в интернет, – усмехнулась я в ответ.

В наушнике щелкнуло, и Клаус проговорил:

– Отлично, фройляйн, а теперь нужно из констатации фактов переходить в наступление. Агрессивная политика – наше все. Простые, точные вопросы и громкий голос.

Добрынина потянулась к ближайшему бокалу и почти залпом допила остаток коктейля, притом, судя по усмешке “Артурчика”, этим она лишь усугубила свое состояние.

– Вы ничего не докажете!

– А нужны ли доказательства? Или тебя грохнут чисто для профилактики, чтобы информация не всплыла? – Я подалась вперед, ударила ладонью по столу так, что стаканы зазвенели, и рявкнула: – А ну признавайся! Давно хотела трупы на любимого Русланчика повесить?!

– Я не зна-а-ала! – Девушка шарахнулась назад, вжимаясь в спинку диванчика. – Я… я замуж за него хотела! Ребенка родить! Мне сказали, что если я соберу, то мы сделаем искусственное оплодотворение. Я правда его любила, я хотела, чтобы у нас была одна семья, а тут… ты-ы-ы появилась!

– Родить? – я пренебрежительно фыркнула и кивнула на стол со следами от дорожек кокса и многочисленными пустыми стаканами. – С таким образом жизни? Ребенка-инвалида, что ли? Скорее, для тебя это был бы пропуск к банковским счетам Коршунова, хотя ввиду состояния твоей семьи немного непонятно зачем.

– Мы… банкроты, – тихо, словно через силу выдавила Лена, глядя на меня раздавленным взглядом. – Они предложили выход.

– Кто они?

– Соколовские. Сначала мы планировали породниться, но когда стало понятно, что Руслан во мне не заинтересован, придумали другой план.

Она вновь замолчала и, судя по ужасу, сама была в шоке от болтливости, всеми силами стараясь молчать.

– Какой? – так как Добрынина зажмурилась и, похоже, была в шаге от того, чтобы зажать рот руками, я добавила в голос жести, хотя искренне считала, что на такое не способна. Но, оказывается, полностью подконтрольная тебе ситуация провоцирует смелость и наглость. – Какой план, мать твою?!

– Совместное поглощение. Нами и Соколовскими. Но нужно было убрать с арены Коршунова… Потому выбрали такой метод. Я услышала и… поехала к нему. Предупредить хотела. Я ведь и правда люблю его!

Тут даже Артурчик неразборчиво булькнул что-то, кажется, пытаясь сдержать смех. Ну да, слышать о любви от такой девушки, которая дает буквально всем, кто попросит, это как минимум немного странно.

В ушах снова ожил бравый ариец.

– Чудесно, просто замечательно. Значит так, Миша уже записывает вашу беседу, так что задай ей вот эти вопросы…

Миша – это и есть Артур? Оказывается, у человека нормальное имя!

Дальнейшие полчаса прошли по уже знакомой схеме. Я, открыв в себе невиданный потенциал дознавателя, орала на Добрынину и получала от этого своеобразное удовольствие, а та окончательно остекленела взглядом и отвечала уже совершенно на любые вопросы. Так что по исходу часовой беседы у нас на руках было очень много интересных фактов.

– Так… – Встревоженный голос Клауса несколько отрезвил. – Ева, быстро уходите оттуда. Миша выведет! Дит передал, что в Чистилище появился Влад Соколовский, и это паршиво.

Выбирались из клуба мы тоже как в шпионском боевике. За дверью ВИП-комнаты нас ждал уже знакомый громила-охранник, который мотнул головой в противоположную сторону и сказал:

– План отхода тот же. Все двери открыты, наши предупреждены.

– Отлично, – кивнул “Артурчик” с таким выражением лица, что сразу стало понятно – он уже Миша. – Эту… перетащи в другой ВИП, чтобы не сразу нашли. Она невменяемая.

– Будет сделано.

А дальше был бег по темным коридорам, который закончился в грязной подворотне за клубом, где нас уже ожидали “двое из ларца”. Мы сели в машину, и уже там Миша перекинул Клаусу какое-то устройство. Судя по торжествующему взгляду немца, он был близок к тому, чтобы расцеловать камеру.

– Все, добегались, ребятки. Теперь такой резонанс будет, что всем жить не захочется.

– Вы так это и обнародуете? – поинтересовалась я, полностью понимая незаконность полученных данных.

– Вот еще, – фыркнул Клаус. – Во-первых, по вашему законодательству без согласия допрашиваемого ни одна запись не считается легитимной, а во-вторых, там есть ты и твой голос. А мы не хотим, чтобы на тот свет отправили еще и тебя.

– Тогда зачем это все? – удивилась я.

– Теперь я точно знаю, где копать настоящие улики, а это… – Немец потряс записью в воздухе. – Хорошая страховка еще никому не мешала.

* * *

Прошла уже неделя моего одинокого пребывания в доме Руслана. Хотя нет, не совсем одинокого. У меня была Пятнышко и изредка собеседники в виде Николая или Марины. Остальные горничные со мной почти не общались.