Книга Девятьсот восемьдесят восьмой, страница 18 – Роман Казимирский

— Что ты такое несешь? — накинулся было на Курьяна староста, но Марсель его остановил:

— Нет, он прав. Выбирать нам, на самом деле, не приходится. Я уже и сам думал об этом, но все никак не решался. Похоже, мне придется некоторое время побыть Кириллом, посланником греческой православной церкви, тут уж ничего не поделаешь.

— А и делать ничего не нужно, — возбужденно зашептал Курьян, присаживаясь рядом. — Нацепишь опять на лицо эту штуку, и тебя никто не признает. Я сейчас посмотрел на покойничка, так он один в один ты. Даже шрам на щеке есть. Роста вы примерно одинакового, так что на первое время сойдет. А по пути сбежишь, а? До Киева целый день ехать, небось, представится случай. Остановитесь где-нибудь, скинешь одежды — и никто тебя не узнает, пойдешь своей дорогой. Как считаешь?

Выслушав доводы мужика, Марсель кивнул, думая о своем. Все это, конечно, было хорошо — и даже вполне могло сработать, если ничем себя не выдать по глупости. Но Курьян не знал главного: Кирилл был нужен Киевской Руси. Без него все могло пойти в совершенно другом направлении. Конечно, новый путь мог оказаться и более удачным, но этого никто не мог сказать наверняка. Так что нет, друг мой, подумал ученый, придется мне идти до конца. И не мне одному.

— Вот что, — наконец, кивнул он. — Сделаем так, как ты сказал. Но внесем некоторые изменения.

— Какие? — мужики склонились над столом.

— Курьян, ты поедешь со мной. Одному мне не справиться.

— Если так нужно… — было видно, что здоровяк не был в восторге от этой идеи, однако спорить не решился.

— И еще. Убегать мы не станем.

— Как?! — Курьян отшатнулся, но историк схватил его за рукав рубахи и притянул к себе.

— А вот так. Будешь делать, как я говорю. Кирилл вез нашему князю важные новости, от которых зависят многие жизни. Не доедет он — не получит Владимир весточки, а там, того и гляди, кровь прольется человеческая. Мы ведь не хотим этого?

— Откуда тебе все это известно? — Михайло нахмурился и раздраженно шикнул на Курьяна, который попытался возмущаться такому неуважительному к себе отношению.

— Он рассказал, — Марсель кивнул в сторону мертвеца. — Еще он предлагал мне с ним отправиться к князю, так что мы, можно сказать, выполним последнюю волю покойного.

— А если князь поймет, что мы самозванцы? — спросил Курьян. — Даже если нам удастся провести этих мавров или как ты их там называешь. Представляешь, что с нами тогда будет?

— Значит, нужно сделать так, чтобы он ничего не понял, — отозвался Марсель, в голове которого уже начал вырисовываться план действий. — Не переживай, со мной не пропадешь.

— Ну, конечно, — усмехнулся мужик. — Ты ведь у нас знаток традиций.

— А я и не должен им быть, — возразил ученый, не обращая внимания на ироничный тон друга. — Кирилл ведь им не был, верно? А что говорить Владимиру, я и так знаю, не бойся.

— И что же?

— А вот это не твоего ума дело. Не обижайся, в свое время ты обо всем узнаешь.

— Надеюсь.

В помещении повисла тяжелая тишина. Каждый из мужчин думал о своем. Марсель — о том, как обмануть бдительную охрану и сделать так, чтобы князь не изменил своего решения и крещении Руси. Курьян — о том, что не выдержит долго без своей медовухи. Ну, а Михайло совершенно не к месту сожалел о том, что селище лишится, пусть и на время, единственного, кто мог совладать с бабами. Наконец, историк решительно поднялся и взял в руки маску.

— Значит, так тому и быть. Вы сейчас идете по домам, а утром, на самом рассвете, чтобы были здесь оба.

— Так я вроде бы… — староста растерянно развел руками в стороны.

— Переночуешь где-нибудь, — нетерпеливо нахмурился Марсель. — Ты, Курьян, возьми с собой только самое необходимое. В седле тебе приходилось сидеть?

— Управлюсь как-нибудь, — буркнул мужик.

— Хорошо. Значит, берешь с собой, что нужно, и ждешь у ворот. Михайло, ты будь готов организовать нам почетные проводы, чтобы ни у кого и мысли не возникло о том, будто что-то пошло не так. Помнишь, как встречал гостей дорогих? Вот, и проводишь не хуже.

— Сделаю.

— Потом будет самое сложное для тебя, — Марсель с сожалением взглянул в сторону Кирилла и покачал головой. — Когда мы уедем, никого не пускай в избу. А когда все разойдутся, похорони покойника. Найди укромное место и сделай так, чтобы никто его не нашел.

— А ты?

— Что — я?

— Что остальным сказать по поводу твоего исчезновения? Люди ведь не слепые, спрашивать начнут.

— Скажи, что нет меня больше. Уехал. Вспомнил, откуда и кто такой — и уехал домой.

— Ни с кем не попрощавшись? — удивился староста. — Не поверят.

— Сделай так, чтобы поверили. Скажи, что человеком я оказался поганым, или что окончательно с ума спятил. Бешеная баба меня покусала. Придумай что-нибудь.

— Добре.

В голосе Михайло не было уверенности, но Марсель был уверен в том, что он сделает все как нужно. Несмотря на то, что староста никогда не отличался особой смелостью, мужиком он был хозяйственным, и если дело касалось доверенного ему селища, всегда старался сделать все лучшим образом, иногда даже в ущерб собственным интересам.

— Тогда обнимемся, потому что утром у нас не будет такой возможности, — неожиданно расчувствовался ученый, представив, чем рискуют его друзья ради призрачного дела, суть которого была понятна только ему одному.

После этого Марсель надел маску, опустил на лицо капюшон и проводил мужиков до двери. Выглянув во двор, он кивнул Мусе, который внимательно наблюдал за происходящим, и вернулся в дом.

— Спать? — окликнул его телохранитель.

— Спать, — не оборачиваясь, ответил он и захлопнул дверь.

Снова оказавшись в доме, Марсель вдруг почувствовал, что его начинает колотить — уверенность, с которой он только что объяснял своим друзьям положение дел, исчезла, и теперь ему самому требовался человек, который мог бы его успокоить. Однако такой роскоши он не мог себе позволить, и поэтому, сделав несколько глубоких вдохов, постарался взять себя в руки. Соседство покойника беспокоило его меньше всего, так что историк не обращал на него никакого внимания. Только один раз он подошел к телу и на всякий случай попытался нащупать пульс, однако тут же махнул на это дело рукой — Кирилл был мертв, в этом не было никаких сомнений.

В том, что этой ночью он не уснет, Марсель даже не сомневался. Слишком многое ему нужно было обдумать. Ученый сильно жалел о том, что у него не было возможности пробраться в свою избу — записная книжка очень пригодилась бы ему. Он не привык держать в голове большие объемы информации, и поэтому боялся забыть какую-нибудь важную деталь в самый ответственный момент. Итак, что он знал? Крещение Руси должно было вот-вот состояться. Так, во всяком случае, было принято считать в научных кругах. Правда, существуют данные о том, что христианство появилось здесь намного раньше, но у него не было возможности проверить верность таких утверждений. Перед тем как принять православную веру, Владимир встречался с представителями других конфессий, но или они его чем-то не устроили, или Кириллу удалось внушить ему мысль о том, что его вера чем-то лучше. После этого… Марсель изо всех сил пытался восстановить в памяти обрывочные воспоминания, но они никак не желали складываться в цельную картинку. Князь вроде бы должен жениться на дочке императора. Или на сестре? Точно — на сестре. Или не должен был? Черт, забыл все. И вообще, кому крещение было нужно больше — Владимиру или самой церкви? Военные походы, Византия… Что же там было дальше?