Книга Девятьсот восемьдесят восьмой, страница 37 – Роман Казимирский

— Прости меня, дитя.

— За что ты просишь прощения, учитель? — удивилась девушка.

— За судьбу, которые мы уготовили для тебя. Видит Род, я не хотел этого. Но другого выхода у нас нет.

— Я не понимаю, о чем ты.

— Скоро поймешь.

Волхв не обманул — очень скоро жизнь Лады изменилась так сильно, что она уже с трудом понимала, кем была и зачем. Началось все с того, что наставник привел ее в странную комнату, стены которой были сделаны словно изо льда. Однако когда девушка прикоснулась к голубой светящейся изнутри поверхности, то обнаружила, что она была теплой. Было непонятно, откуда исходил свет, ведь в помещении не было окон, но волхв вместо ответа на этот вопрос только отрицательно покачал головой:

— Это не важно, устройство нашего мира — великая тайна, на постижение которой может уйти вся жизнь. У тебя нет столько времени.

— А на что тогда есть? — поинтересовалась Лада.

— Закрой глаза и возьми меня за руку. Расслабься, не думай ни о чем.

Волхв еще говорил что-то, а девушка уже почувствовала, как плывет сквозь пространство. Впрочем, это нисколько не обеспокоило ее — она уже не раз погружалась в полубессознательное состояние для более глубокого усвоения пройденного материала. Учителя говорили, что такая практика способна закрепить новые навыки и постичь самое себя.

Уже в следующее мгновение Лада поняла, что на этот раз что-то пошло не так — ей стало трудно дышать, и все тело словно стало тяжелее в несколько раз. Однако юная жрица давно научилась справляться с подобными трудностями и поэтому только плотнее сжала губы. Долгие годы тренировки принесли свои плоды — она быстро смогла взять себя в руки и с удовольствием почувствовала, что дышать стало легче. Стараясь контролировать каждую частицу своего тела, девушка вскоре поняла, что все закончилось. Открыв глаза, она некоторое время с удивлением смотрела по сторонам, пытаясь понять, где находится. Пещера, в которой она только что была со своим учителем, исчезла — куда бы она ни взглянула, всюду возвышались странные постройки, многие из которых достигали высоты вековых дубов. По слишком ровной земле шли толпы людей, у большинства которых лица не выражали ничего, кроме крайней озабоченности. По отдельно отведенным тропам ехали повозки разных размеров, некоторые из которых издавали при этом громкие резкие звуки.

— Я рад, что ты оказалась сильной. Многие из наших боялись, что ты не выдержишь этой дороги.

Обернувшись на голос учителя, Лада уже открыла рот, чтобы спросить, куда же она попала, да так и осталась стоять, потрясенная внешним видом волхва. Нужно сказать, что причин для такой реакции у нее было достаточно. Длинная седая борода, балахон серого цвета, какой носили все посвященные, посох — все это исчезло. Перед девушкой стоял ее наставник, но теперь его борода была аккуратно пострижена, а длинные волосы — собраны в подобие конского хвоста. Одежда тоже была более чем странной: слишком узкая рубаха, которую он зачем-то заправил в плотные штаны синего цвета, демонстрировала окружающим его мощную грудь, а на ногах вместо привычных башмаков была необычного вида обувь, какой прежде Лада никогда не видел.

— Что, не нравится? — рассмеялся мужчина реакции своей ученицы. — Ничего, привыкнешь. Здесь иначе нельзя. Кстати, тебе я тоже одежку подобрал по своему усмотрению. Извини, если что не так.

Девушка опустила взгляд вниз и с трудом сдержала удивленный возглас: она сама немногим отличалась от своего спутника — разве что рубаха на ней была более широкая и спускалась чуть ниже пояса. Стыдливо прикрывая обтянутые эластичной тканью ноги, Лада, наконец, решила выяснить, что происходит.

— Где мы, учитель? И почему в таком виде?

— Тебе, дитя мое, предстоит пройти главное испытание в своей жизни, — волхв обвел руками пространство вокруг себя. — Добро пожаловать в будущее. Так будут жить люди спустя много веков после того, как наши с тобой тела превратятся в пыль.

— Почему здесь такой тяжелый воздух? — девушка поморщилась. — И почему повозки двигаются сами, без лошадей? И куда все спешат? Что это за место вообще?

— Сколько вопросов сразу, — улыбнулся волхв. — Впрочем, я тебя понимаю. Воздух тяжелый потому, что его загрязняют эти самые повозки. Они называются автомобилями. Почему нет лошадей? Они больше не нужны. Люди спешат по своим делам — работа, учеба, дети. Так здесь живут. А город… Не узнаешь? Это Киев, милая.

— Неужели повсюду так же? — ужаснулась Лада, поморщившись, когда одна из машин резко затормозила и просигналила пешеходу, который перебегал дорогу. При этом из автомобиля высунулся рассерженный мужик и, судя по интонациям и покрасневшему от злости лицу, прокричал что-то крайне неприличное.

— Ну, не везде, конечно, — отозвался волхв. — Еще остались места, где можно дышать полной грудью, но их не так много. Да и люди стараются все больше жить в городах.

— Зачем?

— Здесь легче найти работу.

— А земля? Ее тоже больше никто не пашет?

— Пашут, конечно. Но по-другому, не так, как это делают у нас. Ты обо всем узнаешь уже очень скоро. Видишь ли, совет старейшин решил, что ты должна будешь пожить здесь некоторое время, чтобы понять, нужно ли нам такое будущее — или нет.

— Как? — ахнула девушка. — Ты хочешь оставить меня в этом мире? Но я не хочу!

— Я понимаю тебя, — мужчина погладил по голове ученицу, с любовью глядя на нее. — Поверь, если бы у меня был выбор, я бы никогда не попросил тебя об этом. Но мы все стары. Нет, не телом — духом. Мы слишком привыкли к своему образу жизни и уже часто не способны отличить хорошее от плохого.

— Не говори так! — воскликнула Лада. — У меня нет и сотой части твоей мудрости.

— Возможно, — согласился волхв. — Но в этом твое преимущество передо мной. Ты еще можешь удивляться и воспринимать новое. Не волнуйся, я верну тебя домой, когда ты выполнишь свою миссию.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Хорошо, — поколебавшись несколько секунд, наконец, согласилась девушка. — Но что я должна буду делать?

— Ничего особенного. Просто жить здесь. Знакомиться с людьми, интересоваться их делами, смотреть по сторонам и стараться понять, в чем заключается смысл существования человека. Да, сегодня семь тысяч пятьсот двадцать четвертый год со дня сотворения мира. Правда, летоисчисление этих людей отличается от нашего, ты должна об этом знать.

— Как сильно?

— Достаточно. Они считают, что на дворе две тысячи шестнадцатый.

— Ужас какой, — выдохнула девушка, но тут же взяла себя в руки и снова обратилась к наставнику. — Но я ничего не знаю о местных обычаях. Как я смогу сойти за местную?

— Постарайся, — пожал плечами мужчина. — Здесь я ничем не могу тебе помочь. Ты способная ученица, думаю, у тебя все получится. К тому же этот мир несовершенен, так что тебе не придется сильно стараться — многие изо всех сил стараются отличаться от остальных. Возможно, и ты придешься ко двору. Но если я почувствую, что тебе грозит опасность, то тут же приду на помощь, можешь быть спокойна. Прости, но больше я ничего не могу сделать для тебя.