Книга Седьмая линия. Казино "Фортуна", страница 13 – Анастасия Валеева

— Ну, начал я копать, пытаясь узнать, не была ли назначена накануне Воробью стрела и не отреагировал ли он на таковое приглашение резко настолько, что его просто убрали с арены…

— О-о-о, друг мой, — иронично протянула гадалка, — далеко же ты ушел! Ну и откопал что?

Руденко молчали развел руками.

— Ни о каком скандале накануне убийства никто ничего не слышал. Говорят, все было вроде мирно, и тут на тебе — хлоп! — убрали человека. Короче, в криминальных кругах, смерть этого типа была полной неожиданностью.

— И ты доверяешь этим криминальным кругам? — криво улыбаясь, спросила гадалка.

— На этот раз да, — спокойно ответил Три Семерки. — Источник надежный…

Милославская задумалась, а потом, уже серьезно, произнесла:

— Знаешь, Сема, честно говоря, я и сама в этом плане ничего хорошего не выявила.

Руденко посмотрел на подругу вопросительно.

— Была я с утра в «Золотом руно»… — как бы невзначай проговорила она.

— Ты???

— Угу. И вывод для себя сделала однозначный — не там мы ягоду-малину ищем.

Три Семерки в упор смотрел на гадалку, не в силах поначалу ничего сказать. Она же, знакомая с такой реакцией, ждала, когда это у него пройдет, и молча глядела в сторону.

Вскоре Руденко как прорвало:

— Ты??? Да как??? А если бы??? Черт знает что! Почему не предупредила? Я бы с тобой в конце концов пошел!

— Только мента в погонах мне под боком нынче и не хватало, — парировала гадалка. — Тогда уж меня точно встретили бы с распростертыми объятиями и проводили бы с кучей вопросов в голове. А так — все ясно.

— Но ты рисковала, черт возьми!

— Господи, Сема! В первый раз что ли?! — Милославская горько усмехнулась. — И, по-моему, я довольно часто обходилась без твоей помощи… — добавила она осторожнее.

Семен Семеныч немного помолчал, сначала взволнованно сопя, а потом дыша уже куда ровнее, и наконец произнес:

— Да, ты права, права. И все же я жутко переживаю за тебя, Янка! Ну да ладно, — подытожил он, — давай все по порядку, как и что.

— Идем тогда в дом что ли… — предложила гадалка.

— Да ну его! — отмахнулся Руденко. — Давай тут посидим. Вон у тебя здесь красота какая, — Семен Семеныч взглядом обвел двор, — гляди только и любуйся.

— Ну как скажешь, поэт ты мой, — вздохнув, с улыбкой ответила Яна и, сев поуобнее, начала описывать приятелю свой визит в казино в мельчайших подробностях.

Руденко слушал, сопел, хмыкал, удивляясь. Когда Яна закончила, он, зачем-то поправив фуражку, произнес:

— М-да… Рискованная ты женщина, Яна Борисовна…

— Рискованная… — вздохнув и пожав плечами (дескать, ничего не поделаешь), ответила Милославская.

— И что думаешь делать дальше? — откусывая заусенец, спросил Руденко.

— Пока не знаю. Собственно у меня, как и у тебя, — пока пустота.

Яна не стала говорить, что Три Семерки помешал ей строить планы, зная, что Семен Семеныч на это обязательно обидится. Порой он был совершенным ребенком, и Милославской тогда приходилось вживаться в роль заботливой мамаши, а порой… упрямство Руденко перебороть было просто невозможно.

— Мне, Сема, вот какая мысль пришла, — немного помолчав, начала Яна, — а не было ли у Воробья еще какого бизнеса, помимо казино?

— Ну-у-у, ты скажешь тоже, — скептически протянул Три Семерки, а сам задумался.

— А что? Другой бизнес — это другие связи, другие люди, другие конкуренты, — Пожав плечами, парировала гадалка.

— Да что ты все заладила конкуре-е-енты, конкуре-е-енты… Других причин что ли быть не может!

— Может, почему же. Но ведь убийство на почве конкуренции среди таких, как Воробей, довольно распространено… Они по-другому-то решать свои проблемы не способны…

— Распространено. Но я почему-то не склонен об этом думать.

— Ты уж прости, Сема, — как-то вытянувшись, сказала гадалка, — но ты слишком часто не склонен думать именно о том, что в итоге оказывается истиной.

— Бывает, не скрою, — удивив Яну столь редкостным благоразумием, ответил Три Семерки.

Он потянулся и, оторвав от росшего рядом с крыльцом куста смородины коротенький сучок, стал жевать его.

— Не порть растения и зубы, — поучительно произнесла гадалка и отобрала у приятеля тонкий сочный стебелек, бросив его на землю. — Сема, ну почему ты так упрям…

— А я баран по гороскопу, — засмеявшись, ответил Семен Семеныч.

Милославская подхватила смех приятеля, а когда он успокоился, серьезно спросила:

— Ну что, бар… Овен, возьмемся?

— Возьмемся, куда ж мы денемся, — утирая выступившие слезы, ответил он. — Другого-то варианта сейчас все равно нет? — Руденко посмотрел на Милославскую пристально.

— Нет, — уверенно ответила та.

Воробьи суетливо щебетали на дереве, перепрыгивая с ветки на ветку, и между приятелями на время установилось молчание, потому что они залюбовались ими.

— Вот жизнь, — завистливо протянул Руденко, — ни забот, ни хлопот. Чирикают себе да чирикают. И шефа у них нет… Счастливые!

— Хм, — прыснула Милославская. — Почему же нет? Смотри, вон тот, самый толстенький, он, наверное, их шеф. Глянь, как громко чирикает. Ишь, раскомандовался!

— А нахохлился-то! Прям как наш! — с серьезным недовольством проговорил Три Семерки, задрав голову. — Глянь, так и норовит самого худого с ветки скинуть! Наглый какой!

Яна, еле сдерживая смех, наблюдала за Руденко, а когда он чуть не бросился на защиту подчиненных самого бойкого воробья, во весь голос расхохоталась, говоря:

— Идем в дом, обстановка тут нерабочая, — теперь уже она утирала слезы.

— Да ну тебя! — поднимаясь, махнул рукой Семен Семеныч. — Смеешься! Посмеялась бы на моем месте. У нас завтра с утра планерка…

— Идем, идем в дом, не думай об этом, — похлопывая Руденко по плечу, сказала Яна. — Утро вечера мудренее…

— Сытый голодного не разумеет… — в тон ей, вздыхая, ответил Семен Семеныч.

Милославская молча провела приятеля в свой кабинет и усадила на диван.

— Так-то лучше, — заключила она, сама усаживаясь в кресло.

— Если ты о другом бизнесе задумываешься, — начал Три Семерки, желая побыстрее уйти от той смешной ситуации, в которой он невольно оказался, — то, думаю, тебе к клиентке твоей следует обратиться. Кому как не жене лучше всего знать о делах мужа? — Руденко сделал довольное своим выводом лицо.

— Муж да жена — одна сатана, Сема. Только не в этой ситуации, — покачивая головой, заметила гадалка.

— Не понял, — Руденко удивленно приподнял брови.