Книга Седьмая линия. Дорогая находка, страница 43 – Анастасия Валеева

Милославская прекрасно себе представляла, какие сейчас у Руденко глаза, какой степени красноты лицо и как смешно топорщатся его усы, когда он принимается что-то доказывать. Вешая рубку, она покачала головой и вслух проговорила:

— На самом деле, надо брать ноги в руки, пока он в состоянии рассказать мне обо всем, соблюдая логику.

Яна встряхнула головой, пытаясь избавиться от завладевшей ею слабости, и направилась в ванную. Окатила лицо холодной водой — в голове посвежело. Припудрилась немного, провела помадой по губам, волосы собрала в хвост, чуточку смочила виски духами и сказала, удовлетворенно глядясь в зеркало:

— Почти готова.

Гадалка открыла шифоньер и задумчиво пробормотала:

— Что бы одеть эдакое? Чтобы поудобнее и побыстрее… Туда надо бы что-нибудь в малороссийском стиле! Тоже мне, название придумали: «У Солохи». Хотя оригинально. И городок наш ничем Диканьки не лучше…

Не обнаружив в своем гардеробе ничего такого «малороссийского», Яна достала подряд три наряда, поморщившись, бросила их на кровать и вытащила в итоге вешалку с длинным сарафаном в стиле сафари.

— Буду африканской Солохою, — недовольно пробормотала она, облачаясь в сарафан, который, между прочим, был ей, смуглой и темноволосой, очень к лицу.

Вставив в уши крупные серебряные кольца и надев такой же широкий браслет на руку, она сунула ноги в белые сандалии, перекинула сумочку через плечо и, коротко попрощавшись с Джеммой, вышла на улицу.

Такси было поймано ею почти сразу же, и вскоре она уже мчалась, полная ожиданий и предчувствий, в названное Руденко кафе.

Вход в него, как оказалось, находился с торца здания, само же кафе располагалось в помещении полуподвала. Яркая вывеска, сверкающая неоновыми огнями, привлекала к нему посетителей.

Приподняв полы своего длинного сарафана, Милославская стала спускаться вниз по крутым мраморным ступенькам. Она в задумчивости немного задержалась перед массивной деревянной дверью и, дав себе настрой на позитивное общение, вошла внутрь.

В кафе было полно народа. В зале стоял чад от сигаретного дыма. Громко играла музыка. Подвыпившие посетители разговаривали громко, пытаясь ее перекричать. Посередине зала, сдвинув в одно целое сразу четыре стола, сидела большая компания, центром которой являлся активно разглагольствующий и размахивающий во все стороны руками Семен Семеныч.

Яна направилась к нему, с трудом протискиваясь между столиками. Внимание чисто мужских компаний сразу обращалось на эту миловидную стройную женщину.

— Девушка, вы не к нам? — бросали ей вслед, но Милославская не удостоила ответом ни один такой вопрос.

Подойдя к Руденко сзади, она положила руку ему на плечо и легонько потрясла его. Руденко, раскрасневшийся, обернулся.

— Яна! Наконец-то! — радостно воскликнул он. — А ну-ка, ребята, — Три Семерки поднялся и принялся раздвигать стулья, освобождая место для гадалки.

— Да нет, Семен Семеныч, — сказала она, — давай лучше выйдем.

— Нет! Нет! Не-ет! — послышалось со всех сторон. — Мы вас не отпу-устим!

Милославская взглядом окинула компанию. Тут были и те, кого она давно знала, и незнакомые лица. Но все они смотрели на нее с одинаковым выражением, как бы говоря: «Какая красотка! Имеют же люди! Вот и бы мне!» Все они были пьяны, поэтому Яна простила им их пошлые мысли. Гадалка представляла, как они отреагируют, если она попытается уйти и утащить Руденко, поэтому предпочла сдаться и сесть, оказавшись между Семеном Семенычем и Строгановым.

Строганов, подняв вверх руку, прищелкнул пальцами.

— Официант! — крикнул он. — Бутылку шампанского для дамы! И… и ананасы!

Сидящие вокруг дружно заплодировали.

— Какая экзотика, — тихо сказала Яна, чувствуя себя в этом пьяном кругу белой вороной.

Из соображений вежливости она поблагодарила Строганова взглядом и улыбкой и предложила тост за успех, о котором ей никто еще не рассказал, но который был написан на окружающих ее лицах.

Шампанское, налитое официантом, красиво задымилось в высоком хрустальном бокале. Яна пригубила немного, мужчины закричали: «Браво!» и щедро, до краев — эх, видели бы их жены! — наполнили свои рюмки, залпом опрокинули их и, морщась, потянулись за закуской.

— Сема! — шепнула Милославская на ухо приятелю, пока другим некогда было глядеть на нее. — Умоляю, выйдем. Надо поговорить! Здесь просто невозможно! Тет-а-тет!

Руденко, жующий лимон, приоткрыл один глаз и, увидев, насколько гадалка серьезна, кивнул положительно. Грохоча своим стулом, он поднялся. Все посмотрели на него вопросительно.

— Я должен сопроводить даму в… в… — Семен Семеныч сделал идиотское лицо, втянул голову в плечи и часто-часто заморгал, считая, что так его все поймут.

Его на самом деле поняли и даже поддержали, взглядами говоря: «Ну, это надо. Надо, конечно. Проводи. Дело хозяйское».

— Семен Семеныч, туалет тут платный, — крикнул вслед ему Строганов и следом отправил в рот кусок селедки.

Чтобы не возбуждать подозрений и возмущения, оба — Яна и Три Семерки — не стали выходить на улицу, а подошли к дамской комнате и, обернувшись, скрылись за ее дверью. Руденко зажмурился, ослепленный ярким светом, отражающимся в зеркалах.

— Э-эх! — с укором произнесла, глядя на него, Милославская. — Что Маргарита Ивановна-то скажет! Бесстыдник!

— Ну ла-адно тебе! — улыбнувшись до ушей, протянул Три Семерки.

В этот момент послышался звук бурно сливающейся в одной из кабинок воды. Дверца кабинки открылась, и перед приятелями появилась средних лет дама, оправляющая платье. Увидев мужчину, она на мгновенье замерла, потом ускорила шаг, на ходу возмущенно бросив:

— Вообще уже!

— Ладно, давай к делу, — серьезно заговорила Милославская, — а то нас сейчас отсюда выгонят.

— Не выгонят, — парировал пьяный Руденко, уверенный сейчас в полнейшем своем всесилии.

— Сема! Тебе сейчас не хватает славы возмутителя женского спокойствия? Вот шеф-то обрадуется!

— Не обрадуется! Он уж пьяный в едреню спит.

— Хватит! — отрезала гадалка. — Что там с карабином?

— Из него убили того кладоискателя, вот что, — нравоучительно подняв вверх указательный палец, ответил Семен Семеныч.

— Ка-ак?! — протянула гадалка.

Ее больше удивлял, конечно, не этот факт, а осознание того, что, как она и предполагала, карабин к ее делу не имел отношения.

Руденко пустился в объяснения.

— Карабин официально ни на ком не числится, — начал он.

— Чему же ты тогда так рад и почему решил, что из него убили кладоискателя? — перебила гадалка. — Кстати, пир по этому поводу?

Семен Семеныч молчаливо кивнул и сказал: