Книга Паутина , страница 29 – Анастасия Валеева

— Не все. Но для того чтобы отыскать их, достаточно.

— Я еду с вами, — Виктор резко поднялся на ноги.

— Нет-нет, — горячо возразила гадалка, — это исключено. В вашем состоянии… вы можете все испортить.

— В моем состоянии… — желчно процедил Синявский, — Да я им башки поотшибаю!

— Ну вот, — укоризненно проговорила Яна. — А если они ни в чем не виноваты?

Виктор не находил, что ответить.

— Как это не виноваты, — сердито пробормотал он, глядя в пол. — Виноваты!

— Ну и чем тогда нам может помочь ваша горячность? Ведь ничем, согласитесь.

Синявский молчал, не зная, чем опровергнуть слова Яны. Не дожидаясь, когда он найдет какие-то доводы, Милославкая решила поскорее покинуть его, но, видя, что она собирается уйти, клиент беспомощно проговорил:

— А как же я? Как же я? Куда мне теперь?

— Как куда?

— Но я же не могу оставаться здесь! Это все, — Виктор взглядом обвел комнату, — это все чу-чужое! — в глазах Синявского сверкнул ужас. — Ведь в любой момент сюда могут прийти. И что тогда? Что я скажу?

— Как есть, так и скажете, — устало произнесла.

Милославская.

— Нет, я не могу, не хочу оставаться здесь, — Синявский стал судорожно хватать раскиданные вещи и бросать их в раскрытую большую сумку, стоящую тут же, на полу.

— Гостиница? — с иронией произнесла гадалка.

— Да. Да-да, наверное.

— Если позволяют средства, рекомендую «Словакию».

— Мне сейчас плевать! Все равно куда, — зло пробормотал Виктор, комкая свою рубашку, поднятую с дивана.

— Тогда «Словакия», — вздохнув, произнесла Милославская.

Через двадцать минут вещи Синявского были собраны, но наведенный им за короткое время беспорядок все равно выдавал его присутствие в доме.

— Господи! За что?! За что?! — бормотал он, бредя за гадалкой к калитке.

Как только он оказался за ней, оглянулся и, с болью в глазах оглядев дом, тихо проговорил:

— Глупая старуха!

Милославская посадила Виктора в такси, объяснив водителю, куда следует отвезти пассажира. Сам Синявский в эти минуты, казалось, вообще был не способен к принятию каких бы то ни было решений. Она договорилась с клиентом, что, как только еще что-нибудь выяснит, сразу свяжется с ним. Так что Виктор должен был безвылазно сидеть в гостиничном номере. Сама Яна отправилась по данному нотариусом адресу. Ей предстояло знакомство с неким Федотовым Александром Ярославовичем.

Гадалка мысленно пыталась его себе представить и настраивалась на плодотворную беседу, создавая вокруг себя, как она любила иногда выражаться, положительную ауру. Ей очень хотелось, чтобы Федотов сразу почувствовал эту ауру и стал расположенным к разговору.

Остановившись на подъездной площадке против металлической, не крашенной еще двери, она собралась духом и нажала на звонок. В ответ сразу послышались легкие торопливые шаги. Дверь распахнулась, и на Яну устремился полный удивления взгляд молодой высокой женщины, немного взлохмаченной и, очевидно, уставшей от домашних дел.

— Александр дома? — приветливо улыбаясь, спросила Милославская.

— Нет, — тоже сразу улыбнувшись, ответила хозяйка.

— Простите, а вы…

— Марина, — представилась Федотова.

— Марина, — обрадованно проговорила дальше гадалка, — а могу ли я с вами поговорить?

Марина удивленно приподняла брови.

— Насчет купленного на имя Александра дома, — поспешила пояснить Яна.

Федотова удивилась еще больше и глянула на гостью даже с некоторой опаской.

— Я от сына бывшей хозяйки дома, Виктора Синявского. Он приехал с Севера и ничего не знал о том, что дом продан. Честно говоря, он намеревается жить в доме матери, — осторожно слукавила Милославская.

— Как это? — ахнула Марина. — Как это он собирается? Мы деньги за дом заплатили! Все до копеечки! Он что несовершеннолетний что ли? — с ужасом вдруг заключила она.

— Нет, — успокоила ее гадалка, — он уже вполне и даже очень взрослый, но шокирован ужасно просто. Не верит, что мать могла такое сделать без его согласия и не посоветовавшись даже.

— Войдите, — сказала Марина, которая за эти минуты заметно помрачнела.

Милославская вошла. Федотова пригласила ее на кухню.

— Давайте мыслить логично, — начала она, постукивая ребром ладони о стол.

— Давайте, — ответила Яна, для которой такая решительная серьезность была хорошим знаком.

— У меня все документы на руках. Как же этот Виктор может претендовать на дом, а?

— Он сам в сильном замешательстве. Через милицию, — Яна решила, что так будет сказать лучше, — он узнал, что дом продан. В доме же все по-старому, без перемен. Как он должен был поступить? Чертовщина ведь какая-то.

— Ну а мать его, что, не могла все объяснить что ли? — с негодованием произнесла Марина.

— Дело в том, что мы по сей день не знаем, где она. Женщина просто пропала.

— Ничего себе! — в ужасе прошептала Федотова.

— Но мы-то тут причем? Почему мы должны страдать? Дом наш!

Наш! Мы его ку-пи-ли! — скороговоркой проговорила она тут же, как бы опомнившись.

— Успокойтесь, Марина, — тихо сказала Милославская, дотронувшись до руки хозяйки.

— Виктор, думаю, не станет претендовать на дом, узнав теперь, что он и на самом деле продан. Ему просто надо было все узнать.

— Что же тут узнавать? — всхлипнув, заговорила Федотова.

Она вдруг скрылась в соседней комнате и вернулась оттуда с какими-то ключами.

— Вот ключи, — пояснила она. — Та женщина, кажется, Ольга Сергеевна, нам их передала. Это ключи от ее дома. Замок мы еще не успели сменить. Да и подождать надо, когда она мебель свою вывезет. Так у нас договорено было.

— Вот оно что, — теперь поняв, почему, в доме Ольги Сергеевны все было без перемен, протянула Милославская, закивав головой.

Она верила Федотовой и не сомневалась ни в одном ее слове. В этой женщине все было просто, легко и естественно, и она сразу располагала к себе, да и лгать, казалось, совсем не умела.

— Скажите, — задумчиво проговорила гадалка, — а как вела себя во время процедуры продажи Синявская?

Гадалка вспомнила удивление Виктора и его слова о том, что мать спятила, и в ее сознании возникла мысль о том, что.

Ольга Сергеевна, возможно, на тот момент и в самом деле была недееспособна, и ее исчезновение тоже могло быть связано с этим.

— Нормально вела, — ответила Марина.

— Вам ничто не показалось странным? Она не нервничала? Вела себя адекватно?