Книга Я тебя породил… , страница 39 – Анастасия Валеева

Не зная еще, как добраться до финала этого дела, Милославская, естественно, не помышляла о другом, но просто молчанием на такую настойчивость она ответить тоже не могла. Вновь подойдя к окну и отдернув занавеску, Яна довольно сильно постучала по стеклу. Незнакомец оставил щеколду и посмотрел в ее сторону. Гадалка кивнула головой, дав понять, что сейчас откроет. Парень понимающе махнул рукой, вполне готовый ожидать этого.

Последнее Милославской показалось странным. Еще недавно можно было подумать, что гость вот-вот разнесет ворота.

Впрочем, размышлять над этим было некогда. Женщина накинула халат и, на ходу приводя в порядок волосы, направилась к двери. Джемма уже не лаяла, но и вряд ли была готова показать свое гостеприимство. Настойчивость незваного гостя не на шутку разозлила ее. Она, высунув язык и задиристо повиливая хвостом, следовала за хозяйкой.

Услышав, что отодвигается засов, незнакомец неловко кашлянул. Яна заправила за ухо упавшую на лицо прядь волос и распахнула калитку. Парень смотрел на нее в упор, крест-накрест сложив на животе руки и слегка нахмурив на редкость густые брови, темно-русые, кое-где с рыжиной. Его большие светло-серые глаза с примесью какой-то болотной зелени не таили в себе никакого зла и агрессии и только поза выдавала некоторую претензию, которую тот определенно имел к Милославской и еще пару минут назад заявлял в форме непрекращающегося стука, не пряча ее в тайниках души.

Яна более пристально осмотрела молодого человека и окончательно пришла к выводу, что никогда прежде не встречалась с ним.

— Яна э-э-э-э….? — протянул тот, очевидно, забыв фамилию или отчество гадалки.

— Угу, — интонацией выражая недовольство, вызванное столь продолжительным грохотом щеколды, протянула Милославская, — Она самая. Яна Борисовна Милославская.

— Я Стас Никитин.

Гадалка продолжала смотреть на своего гостя с лицом, полным недоумения.

Молодой человек понял, что представился недостаточно полно и продолжил:

— Я жених Галины Незнамовой.

Если бы гадалке было куда упасть, она непременно бы села. Распластаться в районе старой полуразрушенной собачьей будки ей никак не хотелось, поэтому на уровне подсознания она приняла решение удержаться на ногах. Чего-чего, а такого она никак не предполагала услышать.

Не в силах что-либо сказать, Милославская молча ртом ловила воздух. Если бы это было возможно озвучить то вышло бы «А-э-а-о-у…» и не более.

— Я пришел с вами поговорить, — с какой-то глупой оправдательной интонацией протянул Стас.

— Простите, — прошипела гадалка, — я не ослышалась? Ж-ж-жених…?

— Ну да, — горделиво буркнул Стас, снова сдвинув брови.

Пытаясь переварить услышанное, Яна стояла на своем прежнем месте, слегка облокотившись на калитку. Джемма с любопытством посматривала на незнакомца.

— Хотел бы поговорить, — испытывая некоторую неловкость, но все же не без настойчивости повторил Никитин.

— Да-да, — скороговоркой ответила Милославская и пошире открыла калитку, пропуская гостя вперед.

Тот шагнул во двор и, очутившись внутри, осмотрел его, надо сказать, довольно критически. «Голубая кровь!» — заметила про себя гадалка, нисколько не обидевшись.

Впустив гостя в дом, она проводила его в свой кабинет и, извинившись, удалилась, решив, что халат — не вполне подходящий наряд для такого приема.

Джемма уселась в дверном проеме и ревностно наблюдала за гостем, рыкнув для устрашения.

Никитин, оставшись наедине с самим собой, стал с интересом м изучать интерьер Яниного кабинета. Им он был более доволен, нежели двором, до полного благоустройства которого у Милославской никак не доходили руки.

Здесь все было необычно, нестандартно, а потому и было что разглядывать. Комфортная обстановка комнат, к которой Стас привык с самого детства и которая окружала его и дома, и в гостях у друзей и близких, тем не менее была настолько штамповой, похожей на множество других, что, оказавшись тут, он был не на шутку удивлен. Ведь, покупая всякие дорогие прибамбасы и мебель, никто из его окружения все же не смог превзойти в уюте и изысканности обстановки какую-то там гадалку, которая с первого взгляда не произвела на самого Стаса абсолютно никакого впечатления.

Никитин повертел в руках статуэтку египетский кошки, не оставлявшую равнодушным никого из гостей Милославской, потрогал на ощупь ковер с катренами Нострадамуса и пришел к выводу, что у гадалки все устроено «неслабо».

— Кофе? — облачаясь в спортивный костюм, который не надо было гладить, крикнула Яна из своей комнаты.

— Можно. Только я суррогат не пью, — деловито ответил Стас.

— Я вам его и не предлагаю, — произнесла гадалка, показавшись в дверях кабинета. — С сахаром? Без?

— С сахаром и со сливками, — подняв вверх указательный палец протянул гость, довольный такой обходительностью.

Милославская подумала про себя, что от скромности Никитин вряд ли умрет, но вслух ничего не сказала и отправилась на кухню, не зная точно, есть ли среди ее запасов сливки, которые она никогда не добавляла в кофе и держала исключительно для гостей.

Через несколько минут она вкатила в кабинет небольшой столик, на котором дымились две чашки кофе, одна с черным, другая — с забеленным сливками.

Пока гадалка корпела над приготовлением напитка, она удивлялась тому, что Незнамов и словом не обмолвился ни о каком женихе своей дочери. «Чего тут скрывать? — думала Милославская. — Галя уже вполне взрослая. Да и судя по всему отношения у них вполне четко обозначенные. Он говорит о ней как муж…»

В следующую минуту она удивилась тому, что так называемый жених только теперь заявил о себе, несмотря на то, что поиски Галюси продолжаются уже не первый день. «Может быть, их отношения замешаны и не на любви вовсе? — думалось ей. — Тогда, конечно, гори оно огнем… Хотя… Нет Галюси — нет и выгодной партии… Странно все это!»

В одно из мгновений гадалкой вообще овладел испуг, и она подумала, что к ней явился тип уж слишком подозрительный. Ее успокоило вначале то, что Джемма рядом, а потом то, что Стас имел все шансы расправиться с ней уже в течение пятнадцати минут и, если б хотел это сделать, не сидел бы и не ждал кофе.

В конце концов напиток был готов, и Яна остановилась на том, что при беседе все выяснится само собой.

Она подкатила столик к Никитину, и сама уселась по правую сторону от него. Не дожидаясь приглашения, гость сразу потянулся к чашке, постукивая пальцами другой руки по поверхности столика.

— Итак, — начала гадалка. — Итак, вы…, — она замялась, не зная, как продолжить.

— Жених пропавшей, — прихлебнув из чашки, вставил Стас. — Я пришел узнать, как идут дела.

— Чьи дела? — неожиданно для самой себя спросила Милославская.

— Ну, расследование, — последнее слово Никитин употребил явно против собственного желания.