Книга Ночной охотник, страница 24 – Томас Барнс

Его сознание начало приобретать обычные построения. Следом за вожаком и все остальные сёрчеры стали восстанавливать в памяти вчерашнее.

– Помните, как Бакли рассказывал нам про свою подружку с кошачьим хвостом? – припомнил Лоник. – Он убеждал нас, что ее звали Ц'Веела, тело ее было покрыто шерстью, а язык…

– Да, а потом Бакли остался спать у костра, – хихикнул Хекфи, тряхнув светлыми волосами, зачесанными назад со лба. – Он еще так смешно причмокивал во сне, и я подумал, что он целует какую-то девицу. Он даже бормотал что-то вроде «Ц'Веела… Ц'Веела… ты зовешь меня…»

– Меня тоже звала какая-то девка, – признался Лоник. – Мне казалось, что она стоит у кустов.

– Меня тоже звала, – почесав бритый затылок, признался Джиро.

– И меня, – добавил Сутер и, мучительно сморщив затылок, припомнил. – Кажется, она говорила: «Иди ко мне… Зеленоглазая Ратта ждет тебя…»

Голоса сёрчеров тревожно загудели. Каждый их хотел вставить какую-то свою фразу. Никто из них не обращал внимания на Медноволосого Хорра.

Между тем оцепеневший от ужаса иннеец плотно прикрыл веки и беззвучно шевелил губами, истово обращаясь к своему божеству, к Духу Проливного Дождя.

Он единственный в эту ночь не слышал женского голоса. Только он один проснулся утром в пещере на том же самом месте, на котором накануне приклонил голову.

Рябой Рахт, один из иннейцев нууку, поднял руку в знак того, что хочет что-то сказать. Металлические браслеты, украшавшие его запястья, скользнули вниз и столкнулись с глухим звоном.

– Тихо! – приказал Хрипун. – Пусть Рахт скажет. Говори!

Перебросившись парой фраз с Зубастым Торой на наречии дождевых охотников, Рябой Рахт перешел на язык метсов и сумрачно сказал:

– Мы тоже помним, что Зеленоглазая Ратта звала нас.

– И это ты хотел нам сообщить? – иронично спросил Джиро. – Очень ценное сведение.

Не обращая внимание на этот выпад, Рахт промолвил:

– Мы помним, что она звала нас ночью, но это была не Зеленоглазая Ратта. Дух Проливного Дождя сказал нам, что это был Обитающий-в-Тумане…

– Ты что, можешь нам сказать, кто такая Зеленоглазая Ратта? – недоверчиво поинтересовался Хрипун. – Почему ты утверждаешь, что это была не она? Как ты можешь это знать?

– Мы с Рахтом помним ее, хотя видели давно! – пришел на помощь другу Тора.

Сверкнув белыми зубами, он сообщил:

– Мы ушли из племени, когда она была еще молоденькой девчонкой. Лучше нас ее знает Медноволосый Хорр.

Взгляды сёрчеров устремились на Хорра, и тот нарочито спокойно, размеренно сообщил:

– Она росла вместе со мной и была дочерью вождя. Ее отца звали Маар Шестипалый, и он погиб, когда иннейцы нууку зашли в Пайлуд.

– Где же сейчас эта Зеленоглазая Ратта? – спросил Кийт.

– Она пропала в ту же ночь, – угрюмо добавил Хорр. – Ее увел ее к себе Обитающий-в-Тумане.

– Что же, ты хочешь сказать, что вчера рядом с нами был Обитающий-в-Тумане? – хмуро спросил предводитель отряда. – Почему же тогда мы все слышали голос молодой девушки?

Хорр уставился вдаль и оставил этот вопрос без ответа.

Потом Лоник, смутно припоминая, нерешительно заметил:

– Кажется, вчера вечером Бакли кричал что-то об этой Ратте. Кажется, он куда-то шел и бормотал это имя, а потом…

Внезапно его бессвязную речь прервал беспокойный голос Джиро. Гигант громко рявкнул:

– Кстати, а где наш доблестный клаймен? Клянусь светлым ликом Троицы, что-то я не вижу этого болтуна!

На поляне воцарился панический беспорядок.

Сёрчеры опомнились и изумленно обводили глазами всю компанию. Они ощупывали все вокруг взглядами и вертели головами в разные стороны. Путешественники пытались отыскать светлокожего дикаря. Но его нигде не было видно. Ни у костра, ни в пещере, ни на опушке.

– Где Бакли? Куда он отошел? – тихо спросил Хрипун.

Никто не мог ответить ничего вразумительного. Каждый задавал себе вопрос, как случилось, что отсутствие Бакли обнаружилось только сейчас.

– Где ты, невыносимый враль? Где ты, беспробудный пьяница? Выходи скорей! – заревел во весь голос Джиро, поднявшись на ноги. – Клянусь светлым ликом Троицы, я не дам тебе больше вина за такие проделки!

Все вскочили со своих мест и замерли, прислушиваясь. Но вокруг по-прежнему стояла полная тишина.

Бакли не отзывался на громкие крики. Парня нигде не было видно.

– Его сегодня не было с утра! – нервно крикнул Хекфи, молодой дикарь из того же племени. – Точно помню – сегодня, когда мы проснулись, его не было на поляне!

– Как ты это мог определить? – стремительно спросил Хрипун.

– Как, как, – нервно передернул плечами парень. – Мы же друзья, вместе по скалам ползаем. Я только сейчас сообразил, что около костра его не было, хотя он оставался тут спать. Я оставался на посту вместе с Рахтом и Лоником…

– Точно, он храпел около огня и все время чмокал губами, точно целовал кого-то во сне, – подтвердил Лоник. – Мы играли в кости и все время смеялись…

– А потом? – напряженно спросил Джиро.

– Потом что случилось? Куда он пошел?

– Не знаю, – растерянно признался Лоник.

– Мы играли в кости сначала, не спали, а потом… Рахт! Что же ты молчишь? Ты был с нами!

Чернокожий толстяк лихорадочно протирал ладонью покрытый испариной лоб. Проделывал он это с такой старательностью, точно именно это движение помогало ему проникнуть вглубь памяти и вспомнить все.

– Он… он… сидел около костра, – откликнулся немногословный иннеец Рябой Рахт. – Громко храпел. А с тех пор я его не видел.

– Неужели вы не слышали ничего? – с болезненной гримасой спросил Хрипун. – Вы же оставались охранять нас!

Трое сёрчеров, остававшихся на посту, обменялись растерянными взглядами. Они пожали плечами, и Лоник выдавил из себя:

– Нет, клянемся… ничего не помним.

– Хороши бойцы, нечего сказать! – взвился Джиро. – Если бы наш лагерь ночью обнаружили враги, еще неизвестно, сидели бы дурные котелки до сих пор на наших плечах. Клянусь ресницами своей матери!..

– Перестань! – приказал ему Кийт. – Ты не имеешь права никого винить. Сам валялся утром в грязи.

Чернокожий гигант скрипнул зубами от досады и сплюнул в потухшее кострище. После этого он набрал воздуха в могучую грудь и громко закричал:

– Бакли! Отзовись, где ты? Бакли!.. Бакли!

Ответа не было. Его громовой голос, способный перекрыть шум сильнейшей грозы, только раздробился эхом, разлетевшись по лесу многочисленными повторениями.