Онлайн книга «Отражение. Зеркало надежды»
|
В этот раз Матильда пришла на работу раньше Антона. Шеф появился через два часа, нестерпимо воняя чужими духами. – Малечка, кофе мне сделай, солнышко. – Какой? – Черный и покрепче… «Не называй женщину солнышком, она и засветить может», – прокомментировала Матильда. Малена хмыкнула и пошла заклинать кофеварку. Кофе с блинчиками был принят благосклонно, и Антон мановением руки отпустил секретаршу, попросив ее ближайшие двадцать минут ни с кем не соединять. – Перетрудился, – резюмировала Матильда для сестры. – Улучшал демографическую ситуацию в стране, не покладая… отдельных запчастей. – Не путай ситуацию с проституцией! – беззлобно огрызнулась Малена. – Да ладно тебе, не злись. Он мужчина молодой, здоровый, пусть бегает по бабам, опыта набирается. Лишь бы болезней каких не набрался… Малена чуть успокоилась. – Ладно. Пусть бегает. Просто очень обидно… Матильда понимала подругу. Такое вот школьное переживание, которого была лишена в своем монастыре Мария-Элена. Тебе нравится мальчик, который гуляет с другой девочкой, а на тебя ноль внимания… Ты понимаешь, что проще плюнуть, махнуть рукой, и вообще – пусть гуляет, но… обидно! Какая-то глупая, иррациональная обида не дает тебе жить спокойно. Почему? Да кто ж ее знает! Матильда всем этим переболела в подростковом возрасте и приобрела иммунитет, справедливо полагая, что если мужчина не оценил такую замечательную ее, то он просто дурак. И тратить на него время и силы не стоит. А вот Мария-Элена этого была лишена в своем монастыре. Пусть сейчас наверстывает. Так что девушка сосредоточилась на документах. Лучшее средство от душевных метаний, трепетаний и терзаний – работа. Помогает идеально. Страдаешь – подмети улицу или картошку прополи, сразу страданий меньше будет. Или просто окажется не до них… Картошки под рукой не водилось, но сканирование кучи документов и их приведение в приличный вид тоже помогало. Малена трудилась, как автомат, и ее потихоньку отпускало. – А вечером нам еще к Сергею… – Вот и отлично. Развеемся, – согласилась Малена. – Он тебе не нравится? – Нет. А тебе? – Нет, – фыркнула Матильда. – Я вообще предпочитаю мужчин постарше, у меня синдром безотцовщины. – Это как? – Это когда девочка росла без отца. Потом ее тянет к тем мужчинам, которые могут заменить папу. Поняла? Малена поняла. – Тогда у нас им половина женщин страдают. Теперь пришла пора удивляться Матильде. – Это как? – У нас принято, чтобы муж был постарше жены, лет на пять-десять обязательно, а лучше лет на пятнадцать. А у вас даже ровесники женятся, потом расходятся, потому что незрелые и глупые. Из двоих в браке кто-то должен быть старше и умнее… – Раньше у нас тоже выходили замуж за мужчин постарше. И по сговору. – А сейчас почему перестали? – Революция многое перекроила, перемешала. – Матильда грустно вздохнула. – Знаешь, не дай бог вашему миру такое пережить. Малена об этом догадывалась и перевела разговор на другую тему. – Антон мне по этой градации подходит. Он старше меня лет на десять, это хорошо. – А ты потом не пожалеешь? – Матильда не могла не спросить. – В вашем мире нет разводов. – Очень редко бывают, если нет другого выхода. У вас в этом отношении просто. – Это… не самая лучшая простота. И многие браки заканчиваются разводом, особенно те, в которых муж старше жены лет на десять-пятнадцать. – Почему? – Потому что тебе восемнадцать, а мужу, к примеру, тридцать, тебе тридцать – ему сорок два, тебе сорок – ему за пятьдесят. И не факт, что у вас совпадут жизненные ритмы. Тебе, например, погулять хочется, а ему поспать. – Я видела такое. – И как это решалось? – По-разному. В Ромее разводы редкость… и Антон не настолько старше меня. Но если бы меня выдали замуж за человека в два раза старше… – Такое могло быть? – Лорана вспомни. Матильда поежилась. Вспомни! Забыть бы дали! Тема браков закрылась влет. Как соберемся, так и разберемся, вот! – Рисойские, твари… – Думаю, их уже нет в Винеле. Они должны на всех парах мчаться в Аланею. – Мы тоже туда едем. – Надеюсь, разрыв не окажется слишком сильным и подготовиться они как следует не успеют. – Успеют. Хуже всего, если они кинутся сразу к королю, – мрачно спрогнозировала Матильда. – Известно ведь, кто первый крикнул, тот и прав… Малена подумала пару минут. – Ко двору попасть не так просто. – Лорена ведь Домбрийская? А это по вашим меркам круто. – Да. Только она в трауре. – И что с того? – не поняла Матильда. Малена хитро улыбнулась. – Тут есть оговорка. Я могу попасть ко двору, чтобы принять наследство, более того, если я сразу не дам о себе знать, это будет очень плохо расценено. И мою просьбу об аудиенции удовлетворят в самое короткое время. А вот Лорена – вдова. – И она обязана соблюдать траур? – сообразила Матильда. – Именно. – Сроки? – Строгий траур – год. Вдова не появляется в свете, не носит ничего, кроме серого, не принимает у себя людей, разве что с выражениями соболезнования. Потом, до третьего года, – нестрогий траур. Лорена может надевать черное, коричневое или лиловое, может выезжать в свет, но не на большие приемы, а на малые, камерные, как вы говорите… Матильда фыркнула. – А если она захочет попасть ко двору… – Это будет не сразу. Ей придется действовать через Лорана. – Рисойский постарается обернуться. И связи у него есть, верно? – Да. Только он – Рисойский. – Прости? Малена задумалась, как бы объяснить подруге простые и понятные для нее вещи. Такие успешно забытые в двадцать первом веке, такие непонятные для Матильды… Потом сообразила. – Есть такое слово – репутация… Теперь поняла и Матильда. Просто раньше ей это в голову не приходило. Ну кто сейчас оценивает людей по репутации? То ли дело – банковский счет! – А у Рисойского она подмоченная? – Равно как и у Лорены. Понимаешь, они вроде бы и оставались в рамках приличий… – Но внешнее их соблюдение не сделало Рисойских порядочнее. Все, до меня дошло… |