Онлайн книга «Школа выживания»
— Если ты еще раз назовешь меня тыковкой, то трат на здравника тебе не избежать. Наши глаза встретились, и в комнате стало очень тихо. Реальность все-таки ворвалась в уютный уголок. — Откуда ты узнала про Сердце Абриса? — откинувшись на спинку стула, спросил Кайден. Он так резко сменил тему, что я не сразу сообразила, что сказать, а потому выпалила первое, что вертелось на языке: — У тебя на спине погасшая руна или все-таки тату? — Руна. Символ власти. Что ж, мы явно делали успехи и уже научились не только спрашивать, но и отвечать. — Люди, которые обыскивали дом Роя, упоминали в разговоре Сердце Абриса, — в свою очередь призналась я. — Они сказали, что Сердце едва теплится, и ты ищешь двуликого. Почему в Тевете не знают об этой руне, если она такая важная? — Поэтому и не знают. — Кайден снисходительно улыбнулся. — Абрис, вообще, скрытен, когда дело касается колдовства. Сердце — это идеальное сочетание семи основных ключей. Считается, что именно этот знак является источником силы. Старые гримуары утверждают, что если руна погаснет, то ключи начнут отмирать, и, в конце концов, наш мир лишится магии. — Совсем? — Должно быть. — Он выглядел на удивление спокойно для человека, только что объявившего, что их мир, возможно, ждал конец света. — Но если ключи начнут отмирать, то когда? Через месяц, десять лет, через поколение? Когда именно наш мир лишится магии? Похоже, на бред сивой кобылы, но гримуары молчат, а неизвестность вселяет в людей страх. Правда в том, что она гаснет не в первый и, думаю, не в последний раз. — Как ее пробуждают, вашу руну? Если я прикоснусь к твоей спине, то она вспыхнет? Некоторое время Кайден молчал. Видимо, ему отчаянно не хотелось рассказывать о том, какая судьба поджидала несчастного, научившегося зажигать темные руны. — Сердце Абриса — это не то, к чему можно прикоснуться. Она не похожа на руны перемещения, холода или света. Знак на спине вспыхнул только один раз, когда в шестнадцать лет его нанесли мне на спину. — Он старался избегать моего взгляда. — Чтобы зажечь Сердце, проводят ритуал. Двуликому наносят семь ключей, один за другим, и они постепенно, капля за каплей, иссушают его. — После ритуала возможно выжить? — Если не повезет. — Остаться в живых ты считаешь невезением? — Ты сможешь жить калекой без капли магического света? Понимать как, но не иметь возможности создавать артефакты? Да, что там артефакты, не иметь возможности просто зажечь световую руну в доме. — Нет, — отозвалась без раздумий. Он кивнул: вот тебе и ответ. В комнате повисло тяжелое молчание, и когда пауза стала невыносима, Кайден усмехнулся: — Черт возьми, ты была права, когда говорила, что вести серьезные разговоры за едой — отвратительная привычка. Напрочь отбивает аппетит. Кай отодвинул тарелку и поднялся из-за стола, тем самым давая понять, что сыт серьезными разговорами по самое горло. Присев рядом с печкой, как он открыл заслонку и разворошил кочергой угли, чуть отстранившись, когда в лицо пахнуло жаром. Понимая, что вытянуть что-то еще из него не получится, даже раскаленными клещами, я с самым решительным видом принялась за мытье посуды. Пока терла тарелки в деревянной шайке, Кайден присел на краешек стола и, сложив руки на груди, помогал мне тем, что просто не вмешивался в уборку. — У меня есть еще один вопрос, — старательно избегая смотреть на него, произнесла я и с запинкой, осторожно вымолвила: — Аглаю… убили твои родственники? Приняли ее за двуликую? — Нет, — неожиданно он поправил мой сползавший с локтя рукав, едва не окунувшийся в воду. — Если бы ее похитили наши, то тела не нашли бы. Выглядит так, будто кто-то пытался превратить твою подругу в двуликую. И, похоже, она осознавала, на что именно шла, иначе бы забилась в истерике, когда вы столкнулись в доме Исаи Гленна. — Но для того, чтобы магу нанести темную руну, по крайней мере, нужен абрисский ведун, — опешила я. — Паладин, — поправил Кайден. — Простому магу не по силам нанести руну обладателю Истинного Света, и я совру, если скажу, что меня эта история не беспокоит. Он протянул руку и, едва-едва касаясь кожи, убрал мне за ухо постоянно лезшую в глаза прядь волос. Краснея, я отвела взгляд и немедленно увидела деревянную кровать с лоскутным одеялом. Мыльная тарелка мгновенно выскользнула из рук и плюхнулась ребром в шайку. В разные стороны брызнула пена, раздался звон расколотой посуды. — Проклятье! — прошипела я, вытаскивая из воды глиняный полумесяц вместе круга. — Надеюсь, это не была любимая тарелка деда Вудса. — Зачем ты, вообще, решила мыть посуду в середине ночи? — не удержался Кайден. Потому что мысль, что сейчас мы избавимся, как минимум, от части одежды, потушим свечи и уляжемся в одну кровать, вызывала во мне нешуточную панику! — Лучше бы сразу выкинула, все равно окажется в мусорном ведре, — продолжил измываться он. — Пока разбита только одна, — фыркнула я и, следом нашарив половинки от второй тарелки, выудила черепки из воды. — Не пойму, ты провидец, что ли? Надеясь еще потянуть время, я даже я даже решилась заглянуть в кастрюлю с застывшей кашей, но смирившись с тем, что посудину ждет мусорная яма, закрыла крышку обратно. Поводов не ложиться вроде как не осталось. Еще минут десять с тем же усердием, с каким терла тарелки, я умыла лицо, а когда с полотенцем в руках обернулась в сторону кровати, то застыла на месте. Кайден стянул через голову свитер и остался в исподней рубашке, облегавшей плечи и такой тонкой, что через рукава просвечивались похожие на татуировки фамильяры. Я таращилась на него и лихорадочно соображала, стоило ли мне раздеваться полностью или что-то оставить, или, вообще, улечься спать в вязаной кофте и леггинсах? Вообще, существуют ли какие-то правила засыпания с мужчинами? И если существуют, то почему их никогда не описывали в учебниках по артефакторике?! Вдруг некстати, как будто мне было мало, вспомнился день страшного позора, когда я вломилась к Кайдену в купальню и застала его обнаженным. Перед мысленным взором появилась превосходно сложенное тело, скульптурный торс и еще кое-что, о чем было непринято говорить вслух, но что отлично удалось рассмотреть. Сердце предательски заколотилось в ребра, а щеки вспыхнули. — Ложишься? — глянул искоса Кайден. Почти уверенная, что в моей горящей, как сигнальный фонарь, физиономии прекрасно угадывались все грязные мыслишки, посещавшие гудящую от усталости голову, я выпалила: — Как ты спрятал фамильяры, когда был в Тевете? — Пришлось замаскировать под обручальную руну. Тебе бы одного касания хватило, чтобы они снова по рукам расползлись. При мысли о прикосновениях, любых, к рукам, рунам и вообще, меня бросило в жар. Я тут же принялась расстегивать кофту. |