Книга Красные плащи, страница 140 – Вадим Щукин

— Не подходи! — донёсся из дальнего угла испуганный голос Леоники. — У меня нож!

— Это я, Ксандр. Помоги мне связать твоего сторожа.

Как мог забыть он кляп и верёвку? Приходится тратить время, разрезая хитон оглушённого спартиата на полосы. Нож Леоники оказался весьма кстати. Ксандр с помощью девушки связал руки и ноги Мелеста, заткнул ему рот. Жалкие путы, долго ли удержат они сильного воина, коль скоро сознание вернётся к нему?

— Бежим! — протянул он Леонике плащ Мелеста и свой петас, закрыл дверь задвижкой и догнал бесшумно ступавшую босыми ногами девушку.

— Мы должны как можно скорее бежать из города, — шепнул он ей. — Опасность ещё не миновала.

— Сначала домой. Я только переоденусь, чтобы не привлекать внимания. Иначе каждый встречный узнает во мне беглую невесту.

Ксандр, как не сетовал на задержку, был вынужден согласиться.

— Только быстро, — попросил он девушку, входя вслед за ней в тускло освещённый мегарон.

Неярко блеснул металл облегающего мощный торс панциря; сидевший на скамье мужчина распрямился и сделал им шаг навстречу.

— Отец! — воскликнула Леоника, бросаясь на покрытую чешуёй доспеха грудь.

Прошло немало времени, прежде чем Эгерсид выпустил дочь из объятий.

— Отец! — повторила она полным счастья голосом. — Ты жив, ты дома! Я всегда знала, что ты жив! Хвала великому Зевсу!

— Я бежал из фиванского плена, — коротко сказал полемарх, — и только что слез с коня.

Были за этой короткой фразой и стремительный бросок по враждебной стране, и схватка с воинами сторожевого поста беотийцев в горном проходе — помня о Ксении, он пощадил их и лишь прорвался через заслон, а вот разбойников в Мегариде не пощадил, как и сброд из беглых наёмников в Аркадии. Неразумные, они сунулись к одинокому всаднику, искавшему путь в лагерь царя Агесилая. Не подвели полемарха ни быстрые ноги Рахша, ни острая сталь меча... Покрытого пылью, забрызганного чужой кровью ввели его в шатёр главнокомандующего. Старый лев с головы до ног осмотрел полемарха изумлённым взором, а затем воскликнул, обращаясь к сыну:

— Вот меч, на который ты всегда сможешь положиться, Архидам!

Эгерсид сжато, как надлежит сыну Лаконии, поведал о своём пленении и побеге, начав с самого неприятного для любого спартиата — ранения в спину.

Между тем весть о нём уже летела по лагерю; бывалые вояки шумели — Эгерсид вернулся! — и рассказывали молодёжи о лучшем бойце Спарты, перед которым некогда отступил, не приняв боя, даже такой яростный враг, как фиванец Пелопид.

Шатёр заполнился старыми друзьями, теми, кого пощадили годы войны; среди них эпистолярий царя Гиппермен и полемарх Антикрат.

— Некогда, после битвы при Лехе, — торжественно говорил Агесилай, — я оправдал твоего отца, получившего предательский удар в спину. Теперь же говорю о тебе, сыне благородного Демофила: ты невиновен в этой ране, ибо как иначе мог сразить враг храбреца, сумевшего прорвать фиванскую фалангу? Я знаю, тому есть свидетели.

— Первый из них здесь! — выступил вперёд Антикрат. — Царь, пусть Эгерсид сейчас же примет мою — вернее, его же — прежнюю мору.

— Не дело менять командира перед битвой, — возразил тот другу.

— Мнение человека столь обширных знаний и опыта, к тому же хорошо осведомлённого о характере нашего противника, будет весьма полезно там, где готовятся решения, — заговорил Гиппермен. — Царь, позволь Эгерсиду работать со мной.

Царь поднял руку, объявляя свою волю:

— Даю тебе два дня, Эгерсид. Езжай в Спарту, поклонись родному очагу, обними дочь. Будешь лучше сражаться. Затем возвращайся: найдётся место, достойное тебя, и в сражении, и среди государственных мужей Спарты.

Полемарх лишь наскоро поужинал с друзьями, отложив наслаждение беседой до лучших времён, и погнал не успевшего как следует отдохнуть Рахша в долину Эврота...

— Я бежал из фиванского плена, — повторил он, вместив в короткую фразу бурные события последних дней.

Чуть отстранил дочь, чтобы лучше рассмотреть эту новую, взрослую и незнакомую Леонику.

— Что это? — воскликнул Эгерсид, заметив её стриженую голову и странное одеяние.

— Герусия постановила выдать меня замуж, но я сбежала, — ответила Леоника. — Ксандр помог мне. Ты помнишь его?

— Приветствую тебя, господин, и воздаю хвалу богам, что вижу встречу отца и дочери после разлуки долгой и горькой, — поклонился молодой человек; глаза его светились радостью.

— Сожалею, что не могу ответить подобными словами, так как догадываюсь о причине твоего пребывания здесь. Предлагаю немедленно покинуть не только Спарту, но и Лаконию, иначе я буду вынужден заявить о вражеском лазутчике властям.

— Завтра я встречу закат солнца далеко от города, клянусь тебе, господин и учитель. Я помогал Леонике, но не искупил и малой части долга перед тобой. Прощайте и будьте счастливы!

Молодой человек вышел, провожаемый недоумённым взглядом девушки: что за тайна между отцом и её другом? И что означают странные слова о вражеском лазутчике?

Ксандр, опустив голову, медленно брёл ночными улочками к дому архонта.

— Радуйся, — говорил он себе, — господин Эгерсид на свободе, Леоника спасена и находится под самой надёжной защитой. Отчего же сердцу так тяжело? Да оттого, что в глазах полемарха ты теперь фиванский лазутчик, а для его дочери, кроме того, беглый илот.

Полемарх, велев ему убираться из Спарты, лишний раз проявил благородство. Знал бы он, какие сведения успел отправить лазутчик в стан фиванцев!

Что ж, и в самом деле пора уходить в лагерь Эпаминонда.

Размышления были внезапно прерваны: чья-то тяжёлая рука опустилась на плечо, а остриё копья, заставив вздрогнуть, коснулось подреберья.

— Стой! Кто ты?! — грянул голос стражника; двое других были готовы поднять задержанного на копья при первом же подозрительном движении.

— Я врач в доме архонта Поликрата, — ответил Ксандр, медленно доставая пропуск. — Здесь всё написано.

Один из стражников продолжал держать его «на копье», а другой высек огонь и помог начальнику справиться с текстом на клочке пергамента. Всё правильно: врач может ходить по ночам, так как болезнь время не выбирает, а ещё ему разрешено иметь кинжал для защиты от грабителей. Кроме того, подпись влиятельного архонта. Молодого человека отпустили, хотя и с явным сожалением.

Паисий помог Ксандру забраться в комнату через окно, затем выслушал его рассказ с возрастающей тревогой.

Итак, Эгерсид понял, что ты лазутчик. Дочь сообщит ему твоё местопребывание и тогда... не следует недооценивать проницательность полемарха. Видишь ли ты опасные плоды дел рук своих?

Ксандр увидел. Конечно, господин Эгерсид быстро догадается, что за молодым лазутчиком стоит другой, зрелый и опытный, и без труда определит, где его искать. Ну, а разоблачив врага, свившего гнездо в доме Поликрата, можно обвинить последнего в государственной измене. Таков ход мыслей Паисия; но Ксандр точно знает, что господин Эгерсид не станет заниматься подобными делами. Скорее всего, он встанет во главе моры и поведёт её на фиванцев, но эконома не переубедить. Ссылки на характер полемарха здесь не помогут....