Книга Битва королей, страница 184 – Джордж Мартин

— То есть грабителем, насильником и убийцей, — фыркнул Каменный Змей.

— Все зависит от того, откуда смотреть. Старк из Винтерфелла хотел отрубить Баэлю голову, но не мог его поймать, и это бесило Старка. Однажды в своем озлоблении он обозвал Баэля трусом, который нападает только на слабых. Баэль, услышав об этом, решил преподать лорду урок. Он перебрался через Стену и по Королевскому Тракту пришел зимней ночью в Винтерфелл — пришел с арфой, назвавшись Сигерриком со Скагоса. Сигеррик на языке Первых Людей значит «обманщик» — великаны до сих пор говорят на этом наречии.

Певцов и на севере, и на юге встречают радушно, поэтому Баэль ел за столом лорда Старка и до середины ночи играл ему, сидящему на своем высоком месте. Баэль пел и старые песни, и новые, которые сочинял сам, и делал это так хорошо, что лорд сказал ему: проси в награду чего хочешь. «Я прошу только цветок, — сказал Баэль, — самый прекрасный цветок из садов Винтерфелла».

Зимние розы как раз расцвели тогда, а нет цветов более редких и драгоценных. Старк послал в свою теплицу и приказал отдать певцу самую прекрасную из этих роз. Так и сделали. Но наутро певец исчез… а с ним девица, дочь лорда Брандона. Постель ее была пуста, и лишь на подушке лежала оставленная Баэлем голубая роза.

Джон никогда не слышал прежде эту историю.

— Это который же Брандон? Брандон-Строитель жил в Век Героев, за тысячи лет до Баэля. Был еще Брандон-Поджигатель и его отец Брандон-Корабельщик, но…

— Брандон Бездочерний, — отрезала Игритт. — Ты будешь слушать или нет?

— Ладно, рассказывай.

— Других детей у лорда Брандона не было. По его велению черные вороны сотнями вылетели из своих замков, но ни Баэля, ни девушки так и не нашли. Больше года искали они, и, наконец, лорд отчаялся и слег в постель. Казалось, что род Старков прервется на нем, но однажды ночью, лежа в ожидании смерти, лорд Брандон услышал детский плач. Лорд пошел на этот звук и увидел, что дочь его снова спит в своей постели с младенцем у груди.

— Значит, Баэль вернул ее назад?

— Нет. Они все это время пробыли в Винтерфелле, в усыпальнице под замком. Дева так полюбила Баэля, что родила ему сына… хотя, по правде сказать, его все девушки любили за песни, которые он пел. Но одно верно: Баэль оставил лорду дитя за сорванную без спроса розу, и мальчик, когда вырос, стал следующим лордом Старком. Вот почему в тебе, как и во мне, течет кровь Баэля.

— Ничего этого не было.

— Было или не было, песня все равно красивая. Мне ее пела мать. Такая же женщина, как и твоя, Джон Сноу. — Игритт потрогала оцарапанное кинжалом горло. — Песня кончается на том, как лорд находит ребенка, но у этой истории есть и другой конец, печальный. Тридцать лет спустя, когда Баэль стал Королем-За-Стеной и повел вольный народ на юг, молодой лорд Старк встретил его у Замерзшего Брода… и убил, ибо у Баэля не поднялась рука на родного сына, когда они сошлись в поединке.

— А сын, выходит, убил отца.

— Да. Но боги не терпят отцеубийц, даже тех, кто не ведает, что творит. Когда лорд Старк вернулся с поля битвы и мать увидела голову Баэля у него на копье, она бросилась с башни. Сын ненадолго пережил ее. Один из его лордов содрал с него кожу и сделал из нее плащ.

— Вранье все это, — уже уверенно ответил Джон.

— Просто у бардов правда не такая, как у нас с тобой. Ты просил сказку — вот я и рассказала. — Игритт отвернулась от него, закрыла глаза и, судя по всему, уснула.

Куорен Полурукий явился вместе с рассветом. Черные камни стали серыми, а восточный небосклон — индиговым, когда Змей разглядел братьев внизу. Джон разбудил свою пленницу и, держа ее за руку, спустился к Куорену. Тропа с северо-западной стороны горы была, к счастью, много легче той, по которой они со Змеем поднимались. В узком ущелье они дождались братьев с лошадьми. Призрак, почуяв хозяина, ринулся вперед. Джон присел на корточки, и волк любовно стиснул ему зубами запястье, раскачивая руку туда-сюда. Игритт вытаращила на них побелевшие от страха глаза.

Куорен ничего не сказал, увидев пленницу, а Змей только и проронил:

— Их было трое.

— Мы видели двоих, — сказал Эббен, — вернее, то, что коты от них оставили. — На девушку он смотрел с явным подозрением.

— Она сдалась, — счел нужным заметить Джон.

— Ты знаешь, кто я? — с бесстрастным лицом спросил ее Куорен.

— Куорен Полурукий. — Рядом с ним Игритт казалась совсем ребенком, но держалась храбро.

— Скажи правду: если бы я сдался вашим, что бы мне это дало?

— Ты умер бы медленнее.

— Нам нечем ее кормить, — сказал командир Джону, — и сторожить ее некому.

— Впереди опасно, парень, — добавил Оруженосец Далбридж. — Стоит один раз крикнуть там, где надо молчать, — и нам всем крышка.

— Стальной поцелуй ее успокоит. — Эббен вынул кинжал.

У Джона пересохло в горле, и он обвел их беспомощным взглядом.

— Но она мне сдалась.

— Тогда сам сделай то, что нужно, — сказал Куорен. — Ты родом из Винтерфелла и брат Ночного Дозора. Пойдемте, братья. Оставим его. Ему будет легче без наших глаз. — И он увел их навстречу розовой заре, а Джон и Призрак остались одни с одичалой.

Он думал, что Игритт попытается убежать, но она стояла и ждала, глядя на него.

— Ты никогда еще не убивал женщин? — Джон покачал головой. — Мы умираем так же, как мужчины, но тебе не нужно этого делать. Манс примет тебя, я знаю. Есть тайные тропы — твои вороны нас нипочем не догонят.

— Я такая же ворона, как и они.

Она кивнула, покоряясь судьбе.

— Ты сожжешь меня после?

— Не могу. Дым далеко виден.

— Ну что ж, — пожала плечами она. — Желудок сумеречного кота — еще не самое плохое место.

Он снял со спины Длинный Коготь.

— Ты не боишься?

— Ночью боялась, — призналась она, — но солнце уже взошло. — Она отвела волосы, обнажив шею, и стала перед ним на колени. — Бей насмерть, ворона, не то я буду являться тебе.

Длинный Коготь, не такой длинный и тяжелый, как отцовский Лед, был, тем не менее, выкован из валирийской стали. Джон приложил клинок к шее Игритт, чтобы отметить место удара, и она содрогнулась.

— Холодно. Давай быстрее.

Он поднял Длинный Коготь над головой обеими руками. Надо сделать это с одного раза, вложив в удар весь свой вес. Самое малое, что он может дать ей, — это легкая, чистая смерть. Он — сын своего отца. Ведь так? Ведь так?

— Ну давай же, бастард. Моей храбрости надолго не хватит. — Удара не последовало, и она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Джон опустил меч и сказал:

— Ступай.

Она смотрела на него во все глаза.