Книга Четыре мертвые королевы, страница 40 – Астрид Шольте

– Мои чипы у тебя?

– Разумеется.

Я услышала, как футляр скользит по металлическому столу. Сквозь решетку, как назло, ничего нельзя было разглядеть.

Футляр с щелчком открылся, и я затаила дыхание. Одно неверное слово – и Варину конец. Женщина, несомненно, была вооружена. За такую тайну вполне можно убить. Чьи-то раскаленные пальцы перебирали струны в моей груди, словно я была лудской гитарой. Нет, все-таки это была безумная затея.

– Четыре чипа, – сказала женщина. По одному на каждую королеву. – Интересно…

Молчание. Ну же, Варин! Сделай что-нибудь! Прояви присутствие духа. Прояви себя! Ты же не упустишь такой удачный момент? Это же был твой план!

– Все в порядке? – спросил он наконец. Смелее! У тебя получится. – Я мог бы справиться у начальства, если вы назовете адресанта. Но все должно быть на месте.

– Назову адресанта? – переспросила женщина.

– Да, того, кто отправил посылку. Если это не то, чего вы ожидали.

– Я ожидала именно этого, – сказала женщина. – А вот ты нет.

– Что, простите?

– Почему тебя так интересуют мои чипы? – спросила женщина. – Тебе платят за доставку, а не за расспросы и домыслы. Какая тебе разница, что на них записано?

Чтоб ей пусто было!

Комната словно погрузилась под воду, так в ней стало тихо. В мусоросжигателе было невыносимо жарко. По моей скрюченной спине струился пот. Кто включил печь?

– Никакой, – ответил Варин срывающимся от волнения голосом.

– Эонийцы не лгут, – холодно заметила женщина. – Но ты лжешь мне прямо в лицо.

– Ну что вы! – запротестовал Варин, но вышло не очень убедительно. – То есть мне, конечно, немного любопытно…

– Любопытно? – рассмеялась она.

Судя по ее тону, это понятие было хорошо ей знакомо. А значит, она из Тории. Хоть бы не оказалась приятельницей Макеля!

Дверь хлопнула, и, решив, что женщина ушла, я вздохнула с облегчением. Узнали мы немного, зато Варин ее рассмотрел. Оставалось надеяться, что властям этого будет достаточно. Я уже собралась наружу, как раздался другой голос. Певучий. И такой знакомый.

– Помощь нужна?

Нам крышка.

– Макель! – удивилась женщина. – Я же сказала, что сама разберусь.

Торианская королева всегда мечтала упрятать Макеля за решетку. Я бы на его месте к дворцу на пушечный выстрел не подходила.

– Я просто не мог такое пропустить, – сказал он. Его голос, как всегда, был ровным и спокойным.

Какую роль он сыграл в убийстве королев? Может быть, он сам его и спланировал? Тогда почему послал меня за чипами? Да, он давно точил на королеву Маргариту зуб, но зачем же избавляться от остальных? В отместку за то, что не дали его родителям ГИДРу?

– Здравствуй, гонец, – сказал он. – Рад снова повидаться.

Видно, он был готов к этой встрече.

Я поежилась. Надо сидеть тихо как мышка. Ни звука. Варина уже не спасти, но для меня еще не все потеряно.

– Здравствуй, Макель, – мягко сказал Варин. Интересно, о чем он думал? Боялся ли за свою жизнь? Или страх, как и прочие чувства, в Эонии пресекали на корню? Почему его голос звучал так бесстрастно?

– Где Киралия? – спросил Макель.

– Кто такая…

– Не прикидывайся дурачком. Физиономия у тебя смазливая, но ты эониец, а эонийцы отнюдь не глупы.

– Не знаю, о ком ты говоришь, – ответил Варин. Прозвучало довольно искренне, но Макеля не так-то легко провести.

– Ее здесь нет, – сказала женщина. – Но парень что-то знает.

– Киралия сообщила тебе, что на чипах? – гнул свое Макель.

– Нет, она уперлась и ничего не рассказывала.

– А! Моя милая Кира, это в ее духе.

– Но гонец ими интересовался, – озадаченно сказала женщина. – Он знает.

– Да, – согласился Макель. – Они вместе их переписали. Я прав?

Я живо представила, какое у него сейчас выражение лица. Это выражение я видела изо дня в день, когда он выуживал информацию из тех, кто ее давать не хотел. И всегда с обаятельной улыбкой, которая внушала уверенность, что все будет хорошо. Надо только сделать, как он просит. Выложить всю правду. Довериться ему.

«Молчи, Варин», – мысленно умоляла я. Скажи он правду, станет только хуже. Макель использует его слова против него самого.

– Да, – ответил Варин. Внутри у меня что-то оборвалось. Ну почему он такой слабый? – Киралия пережила воспоминания заново, и я записал их на чипы. Таким образом, заказ был доставлен в том же виде, в каком его отправили. Сделка состоялась.

– Хм, – протянул Макель под знакомое бряцание колец. Должно быть, он соединил кончики пальцев. – Наивный смазливый эониец. Буду вежливым и сговорчивым, и мне все простят. Так ведь устроена жизнь в вашем квадранте? – Я вообразила, как с каждым словом его улыбка становится все шире. Он мастер искажать правду. Это его излюбленная игра. – Но сейчас ты имеешь дело не с эонийцами, а с торианцем. Ты имеешь дело со мной.

– К чему ты клонишь? – спросил Варин.

– По твоей милости я не укладываюсь в график, – сказал Макель. – А ждать я не люблю.

– Мне больше нечего тебе предложить, – сказал Варин.

– Точно?

Варин замялся.

– А давай заключим сделку, – предложил Макель. – Ты расскажешь мне, где Киралия, а я оставлю тебя в живых.

Я зажала рот рукой и постаралась дышать как можно тише. Со всех сторон подступала мгла, заволакивая глаза.

Хоть бы Варин вспомнил, что я говорила про Макеля. Его не обыграть. Выдаст Варин меня или нет, он в любом случае труп.

– Повторюсь: ждать я не люблю, – сказал Макель, постукивая пальцами по столу. – Поэтому выкладывай, где Киралия, пока я не вышел из себя. Это зрелище не для слабонервных.

– Я не знаю, где она, – сказал Варин. – Когда мы записали воспоминания, она ушла. Она не хотела больше иметь со мной дело. Как и с тобой.

Это в моем духе. Но Макель слишком хорошо меня знал.

– А что ты дал ей взамен?

Проклятье! Чтоб он сдох! Макель меня создал, поэтому ему в точности известно, как меня разрушить. Какая же я дура! Жадность и обман – его вторая натура. Как можно было ожидать преданности от этого порождения тьмы?

– Ты о чем? – спросил Варин дрогнувшим голосом.

Макель расхохотался, и я представила, как он заложил руки за голову, а ноги закинул на соседний стул. Картина маслом: человек, который владеет ситуацией.

– Что. Ты. Дал. Ей. Взамен, – отчеканил он. – Киралия ничего не делает даром. Сколько ее помню, она всегда была такой. Так что же она у тебя попросила?