Книга Ледяная Шарлотта, страница 9 – Алекс Беллос

– Бесполезно пытаться удержать молодежь дома, я это знаю, – заметил дядя Джеймс. – Но тем не менее настаиваю, чтобы ты держалась тропинок. Некоторые из них, например, те, что бегут по утесам, небезопасны. Совсем недавно – этим летом – здесь погиб один из туристов: группа подошла слишком близко к обрыву. – Он покачал головой. – Такая жалость. Наверное, ему хотелось сделать фотографию получше. Надеюсь, ты будешь более осторожна? В первый раз иди на прогулку с Пайпер и Камероном. Они знают, где безопасно, а где нет.

– Завтра я покажу тебе окрестности, – улыбнулась мне Пайпер.

– Лилиаз, – обратился к младшей дочери дядя Джеймс, – ты ничего не хочешь сказать кузине?

– Прости, что убежала, не поприветствовала тебя как надо и вела себя грубо, – проговорила Лилиаз будто заученный текст.

– Все в порядке, – сказала я и улыбнулась ей.

– Я нарисовала тебе картинку, – продолжила Лилиаз.

– Вот и умница, – одобрил дядя Джеймс.

Девочка вытащила из-под стола листок и подтолкнула его ко мне. Камерон взглянул на рисунок, когда тот оказался рядом с его тарелкой, и, резко бросив вилку, вырвал у Лилиаз листок и смял его в кулаке.

– Камерон! – рявкнул дядя Джеймс. – Давай без выкрутасов. Отдай рисунок Софи.

– Не думаю, что он ей понравится, – совершенно спокойно отозвался Камерон.

– Отдай немедленно, – потребовал дядя Джеймс, скрипнув зубами.

Какое-то время они не отрываясь смотрели друг на друга. Наконец Камерон пожал плечами и разгладил рисунок, как мог, одной рукой. Правой я так и не увидела: она была под столом. Кузен протянул мне листок с почти извиняющимся взглядом.

Взяв его, я поняла, почему Камерону не хотелось, чтобы я его видела. Лилиаз воспользовалась всего двумя карандашами: красным и черным. На картинке она изобразила дом и семью перед ним. Все бы ничего, но все персонажи рисунка были мертвыми. Двое взрослых, судя по всему родители, и трое детей лежали в лужах крови, заштрихованных кривыми, как будто бы злобными линиями. Сверху типично детским, неровным почерком Лилиаз подписала свой рисунок: «Дом убийств».

– Он убил их всех, пока они спали, – пояснила она самодовольным тоном, каким фокусник говорит «та-да!», исполнив трюк.

– Кто? – спросил дядя Джеймс, встревоженно глядя на дочь.

– Никто не знает. Его так и не поймали.

– Она снова смотрела передачу о нераскрытых преступлениях, – объяснил Камерон, взял вилку и продолжил есть, словно ничего не случилось. – И нарисовала очередную сцену убийства.

– Ох, Лилиаз, – простонал дядя Джеймс. – Бога ради, ну почему ты не нарисовала цветочек?

Посмотрев на меня, он добавил:

– Прости… у нее сейчас мрачный период. Думаю, все дети через такое проходят, правда?

Я кивнула, хотя и не смогла вспомнить, чтобы сама когда-нибудь рисовала кошмарные сцены убийств и дарила такие рисунки другим.

– Это случилось ночью, – продолжила свой рассказ Лилиаз, глядя на меня. – Они все легли спать, и кто-то их убил. Порубил топором прямо в постелях. Хрясь, хрясь!

– Лилиаз, довольно, – начал сердиться дядя Джеймс. – Не за столом. Вспомни о манерах.

– Софи решит, что она приехала в дом ужасов, – натужно рассмеялась Пайпер. Повернувшись к Камерону, она продолжила: – Может, поиграешь для Софи, пока она здесь? – Кузина говорила с таким воодушевлением, и я решила, что она просто пытается вернуть беседу в нормальное русло. – Например, после ужина?

Она посмотрела в другой конец комнаты. Лампы там были выключены, сцена и рояль утопали в тенях, и, когда внезапно раздался нестройный аккорд, я едва не подпрыгнула. Нож и вилка с лязгом упали на стол.

– Кто там? – спросила я, всматриваясь во мрак сцены, пытаясь разглядеть рояль и гадая, не сидел ли за ним пятый член семьи Крейгов, о котором я не знала… Из тьмы донеслось еще несколько аккордов, нестройных, немелодичных – казалось, незнакомец за роялем играть совсем не умел и давил на случайные клавиши.

Камерон рассмеялся, впервые с момента моего прибытия, но смех его не был добрым.

– Расслабься, – сказал он. – Это Ракушечка.

Послышались еще пара случайных нот и мягкий удар. Через несколько секунд из тени вышла серая кошка и прыгнула на колени Камерону.

– Кажется, я забыл опустить крышку. – Кузен явно наслаждался произведенным эффектом.

Смутившись, я опустила глаза в тарелку.

– Ракушечка – необычное имя для кошки, – произнесла я, чтобы не молчать.

– Ее назвали в честь персонажа одной легенды, – объяснила Пайпер. – Ракушечка – это шотландское чудище, водяной с длинными черными волосами, который живет в ручьях и реках. Его одеяние все в ракушках: когда чудище движется, они позвякивают, и ты можешь слышать, как оно приближается. Если ему не удается утопить человека, он с удовольствием над ним поиздевается – так о нем говорят.

Они говорили об утопленниках уже второй раз. До смерти Джея я была равнодушна к подобным темам, но теперь не хотела ни слышать, ни думать об этом. Я не была уверена, знали ли дядя Джеймс и его семья о том, что случилось с моим лучшим другом, но Пайпер, похоже, почувствовала, что мне неприятны ее слова, и быстро сменила тему. Указав на кошку, она произнесла:

– Ребекка назвала ее так.

В комнате воцарилась полная тишина. Все застыли. Конечно, разговор о Ребекке не мог быть веселым, но и такой реакции я не ожидала. Все смотрели на Пайпер, будто она только что произнесла самое грязное ругательство.

Первым пришел в себя Камерон, наколол на вилку кусочек стейка, отправил его в рот и медленно прожевал, не спуская глаз с Пайпер. Дядя Джеймс опустил бокал на стол так резко, что расплескал вино – на скатерти остались пятна.

Лилиаз вонзила нож в стейк – он заскрежетал по кости.

И тут девочка закричала.

Это был ужасный, пронзительный визг. Волосы у меня встали дыбом. На одну кошмарную секунду я предположила, что Лилиаз отрезала себе палец – так она кричала. Если бы у Крейгов были соседи, они бы точно вызвали полицию, уверенные в том, что в доме кого-то убивают.

Зашипев, кошка спрыгнула с коленей Камерона. В следующий миг он вскочил на ноги, как и дядя Джеймс, и оба они метнулись к Лилиаз. Камерон оттолкнул от нее тарелку, словно это была бомба, готовая взорваться в любую секунду. Я заметила кровь у него на руке и поняла, что кошка оцарапала его, прежде чем убежала. Несколько капель упало на скатерть.

– Все хорошо, Лилиаз, – успокаивал сестру Камерон. – Помнишь, что надо делать? Дыши. Просто дыши.

Я видела, что Лилиаз пытается, но, похоже, она была так напугана, что физически не могла вдохнуть. Ее всю била крупная дрожь, как во время приступа. Потребовалось несколько минут, чтобы она пришла в себя. Все это время Пайпер снова и снова повторяла: