Книга Аляска – Крым: сделка века , страница 6 – Сергей Богачев

Командир форта, полковник артиллерии Мельников с удовлетворением принял доклад офицера о полной готовности к испытаниям – к берегу уже причаливал катер из Санкт-Петербурга.

На берег, придерживая фуражки от ветра, сошли генерал-адъютант, товарищ ^[10] генерального инспектора по инженерной части Эдуард Иванович Тотлебен; полковник, военный инженер Оттоман Борисович Герн и еще несколько офицеров, представлявших военное и инженерное ведомства.

Тотлебен, ступив на сушу с палубы колыхаемого волнами небольшого катера, уверенным шагом, не ожидая встречающих (он категорические не принимал разного рода формальностей и лести) двинулся в направлении форта Константин. Генеральский мундир был виден издалека, так что, встречающая сторона вполне была осведомлена о прибытии комиссии во главе с гением военной инженерии.

Тот самый Тотлебен, который, исправил непредусмотрительность Меньшикова, успел в спешном порядке возвести укрепления в Севастополе, который спас город от штурма союзного десанта, теперь руководил переоснащением фортификаций. Поручение это генерал получил от Великого князя Константина и первым стал форт, названный в честь самого брата Императора.

Мощь артиллерии английского и французского флотов, получивших в своё распоряжение нарезные орудия, требовала принятия срочных мер. Как и всё в России, модернизация происходила авральным порядком.

– Итак, полковник, как наши дела? – генерал, не останавливаясь, проследовал к металлическим щитам.

– Ваше Высокопревосходительство, всё готово! – отрапортовал командир форта.

Тотлебен снял перчатки и руками принялся ощупывать холодный металл. За его действиями и реакцией наблюдали два человека, одетых не по российской моде.

– Англичане? – кивнул в сторону тех двоих генерал.

– Так точно, Ваше высокоблагородие! Прибыли с Британских островов, сопровождая груз!

– Пригласите их, чего они там мёрзнут? – ухмыльнулся Тотлебен, обратив внимание, что англичане одеты явно не по погоде. Лондонский климат от здешнего в это время года выгодно отличается мягкостью и официальные гости явно не учли этого обстоятельства.

Лейтенант, стоявший позади командира форта, по армейской привычке приказным жестом махнул рукой, чтобы не терять времени, но англичане продолжали стоять на месте.

– Эх, черти… – молодому офицеру пришлось пробежаться.

– Что эти русские о себе возомнили? – негромко сказал один из англичан своему помощнику, которого он взял в поездку в качестве переводчика – у того были русские корни и он сносно владел языком.

– Как обычно, мистер Хьюз… дремучие, некультурные люди… – ответил ему помощник, сопровождая к генералу.

Среднего роста, розовощёкий, англичанин с седыми бакенбардами, спускающимися вниз от котелка, своей искренней улыбкой произвёл на Тотлебена обезоруживающе приятное впечатление. Этот подданный Британской короны не вписывался в стереотипы того, как должны выглядеть островитяне: он был не бледным, не худым, не имел острых черт лица и не изображал аристократскую невозмутимость. Полная противоположность.

– Разрешите представиться, господин генерал. Управляющий Мильвольским железопрокатным заводом, Джон Джеймс Хьюз, – переводчик с ужасным акцентом, свойственным англичанам при русском произношении, прокартавил первую фразу своего шефа, произнесённую в адрес русского генерала.

– Это та самая броня, которую ваше Адмиралтейство так нахваливало?

– Абсолютно так.

– Проводились ли испытания? – строгим голосом испросил Тотлебен. Ему было интересно, насколько искренне поведет себя английский промышленник. На самом деле, генерал-адъютант знал о результатах контрольных отстрелов, проведенных в Англии, всё в мельчайших подробностях.

– Проводились, конечно. Британское Адмиралтейство не имеет привычки верить на слово. Именно поэтому, наш флот – лучший в мире, – тон англичанина изменился с благостно-мягкого на уверенный, с нотками некоторой, допустимой приличиями, жёсткости.

– Ну, это временно… С какого расстояния расстреливали броню?

– Со ста саженей ^[11], господин генерал.

Тотлебен, повернувшись в пол-оборота, искал глазами командира форта:

– Полковник Мельников, прикажите подкатить орудия на четверть расстояния. Будем расстреливать с семидесяти саженей.

– Есть! – кивком головы полковник отправил своего лейтенанта выполнять приказ.

Пока столичная комиссия, англичане и военные шли под специальный навес, оборудованный за каменным бруствером, артиллеристы под командованием своих младших офицеров перекатывали пушки.

– И-и-и… Раз! – одновременно приложенные усилия десятка рук заставили сдвинуться с места лафет и, скрипя небольшими деревянными колёсами, орудие постепенно стало приближаться к отметке семьдесят саженей, на которой стоял лейтенант.

«Хитрый лис… Они не только разметили дистанцию, но и установили орудия сразу на семьсот футов…» – отметил про себя Джон Хьюз, удовлетворённый результатами проверки, устроенной ему генералом.

– Готовы? Командуйте, полковник. Заряжать в соответствии с протоколом испытаний, – скомандовал Тотлебен.

– Заряжай! Товсь! Пли! – оглушительный выстрел английского орудия почти слился со звонким ударом ядра о лист.

– Заряжай! Товсь! Пли! – следующий лист сорвало с цепей, и командир форта недовольно поморщился.

– Полковник, теперь из Круппа, – скомандовал Тотлебен. Новое орудие было нарезным и имело гораздо большую пробивную силу.

– Заряжай! Товсь! Пли! – Крупп звучал ещё мощнее. Гулко, низким тоном пушка выплюнула ядро и бронированный лист, поддавшись его удару, передал всю энергию станине, которая, качнувшись, будто потерявший равновесие пьяный матрос, хрустнула опорными балками и рухнула на булыжную мостовую форта.

– Пойдёмте… – генерал Тотлебен не стал дожидаться ответа англичан, славившихся своей приверженностью к этикету, а, быстро развернувшись, направился к мишеням.

Первые два листа повреждений не имели, лишь небольшие вмятины в месте попадания, которое пришлось точно по центру. Полковник Мельников в этот момент в душе испытывал ликование – недаром они вчера всадили в специально изготовленные дощатые щиты по десятку зарядов из каждой пушки. Не было сомнения, что попадут – Мельников требовал всадить заряд в пересечение диагоналей, которые он нарисовал лично. В самый центр.

– Господин полковник, моя благодарность батарее. Отличное попадание! – заметил Тотлебен. – Что скажете, полковник Герн?

Военный инженер присел так, чтобы место удара располагалось перед глазами, некоторое время рассматривал вмятину, зачем-то ощупал лист с торца и вынес свой вердикт: