Книга Вор и тьма , страница 73 – Сергей Куц

— Троих, — уверенно сказал гном, — от магии Низверженного и ненужного внимания простых смертных.

Значит, трое, а где трое — там, может, и четырех вытянет. Ну, эльф, что думаешь? Справится твой кинжал? Читаешь мои мысли? Я с вызовом посмотрел на перворожденного, но тот и не моргнул даже. Стоит с каменным лицом; то ли взаправду мои мысли для него закрыты, то ли плевать он на них хотел.

Я выругался в адрес Крика, однако тот все так же стоит у двери истуканом. Что ж, спасибо за то, что есть — за Коготь. Жаль, он не под покрывалом невидимости прячет, а всего лишь отводит подозрительные взоры. Но четверо, бегущие или бредущие к эльфийскому лесу по голому полю, в любом случае вызовут вопросы. Особенно когда Сарн Адаб превратится в растревоженный муравейник.

— Как окажешься в замке, да и просто на улице, держись подальше от посторонних взглядов. Магия магией, но сила силу ломит. Не ровен час повстречаешь серьезного колдуна либо просто чересчур настырного стражника.

— Само собой, — бросил я. Нотации гнома утомили преизрядно.

— И вот еще что. Город с наступлением тьмы пустеет, — продолжил гном. — По улицам ходят только караулы, но тебе-то они не страшны.

— Лучше им на моем пути не попадаться, — попытался пошутить я.

Бывшему богу Ули Путешественнику незамысловатый юмор понравился. Он довольно хохотнул и хлопнул меня по плечу:

— Держи себя в руках, человече!

Я же невесело посмотрел на гнома. Вдруг подумалось, что каким-то мнительным я стал в последнее время. Или гном что-то утаивает? В Сумеречье пустые улицы в ночную пору — дело привычное; и странно, что в самом сердце проклятых лесов после заката улицы тоже пустеют. Тут так же опасно, как и средь обычных людских земель Сумеречья? Но Черный город — это город избранных и отверженных, здесь все свои. Тогда почему?

— Бродить по городу ночью небезопасно?

Гном засунул обе лапы в бороду и исподлобья посмотрел на меня.

— Прояви сегодня осторожность, — просто сказал он, словно пропустил мимо ушей вопрос.

— Барамуд, — я сложил руки на груди, — думается, ты чего-то недоговариваешь.

— Чего? — буркнул гном.

— С наступлением темноты здесь становится опасно?

— А… — тихо рыкнул он, — бывает, кого и задерет ночная тварь.

Вот так поворот! Вот так послал бог помощь. Дело-то у нас общее, а знать мне полагается не все.

— Нечисть?

— Она самая, — сдался Барамуд. — Только не спрашивай, что именно. Сами не ведаем. Местные уж больно подозрительно на меня коситься стали, когда подсел с расспросами.

— Чего ж не изгонят или не уничтожат эту нечисть, коль орденская магия повелевает ночными тварями?

Пожав плечами, гном улыбнулся и развел руки:

— Кто их, уродов, поймет?

Бородач попытался увести разговор в сторону легкомыслия, когда языком жестов о чем-то настойчиво заговорил перворожденный. Он пытался втолковать нечто важное своему компаньону и постоянно поглядывал на меня.

— Барамуд, о чем он говорит?

Гном нахмурился и зло зыркнул на Крика.

— Барамуд! — Я начинал терять терпение.

Что за игры, в которые он вздумал играть?

— Давайте будем откровенны, иначе…

— Не кипятись, Гард, — прервал меня бывший бог. — Крик всего лишь сказал, что после полного заката солнца по городу шастает Пожиратель. Ведают о нем только приспешники Низверженного; а чужаки, коль занесет нелегкая в Черный город, по незнанию попадают Пожирателю на зуб — и это все, что мы смогли прознать.

— Шутить изволите?

— Нет, — мотнул бородой гном.

Неожиданно по спине пробежал холодок. Что за черт? Вроде не из пугливых и не в первый раз иду на ночное дело, да повидал всякое за последние недели. Так откуда страх? Кровь и песок! Это предупреждение! Нехорошее предчувствие перед Сарн Адабом. Здорово, Николас, здорово…

— А Коготь? Он поможет?

Эльф покачал головой и вновь заговорил на языке жестов.

— Сие нечто, что появилось в новые времена, когда восторжествовали Он и Его сын. Оно не от магии возвратившегося бога, но служит нынче Низверженному, и потому Коготь вряд ли спрячет от Пожирателя, — передал гном.

— Спасибо и на том; хоть предупредили, — с ноткой издевки произнес я, однако ни эльф, ни гном не заметили моего укола либо решили оставить его без ответа.

— Ну, — Барамуд приобнял меня, — пора. Ждем тебя на том берегу у эльфийского леса, и да поможет тебе Гора!

Когда гном отступил, настал черед перворожденного. Крик протянул руку, в глазах эльфа вместо вечной холодной отстраненности или усмешки появилось участие. Я ответил крепким рукопожатием и приоткрыл дверь. С улицы повеяло морозом.

— Пожелайте удачи, — проронил я и не мешкая нырнул в непроглядную тьму.

Дверь тихо закрылась за спиной. Я стоял в полной тишине; слышно, как колотится сердце. Поднял к небу лицо, на щеку упала снежинка. Редкие, но необычайно крупные белые пушинки медленно опускались на холодную землю.

Вздохнув, опустил взор, дабы проверить ремень и оружие; все при мне: сабля, четыре снаряженных пистоля, два охотничьих ножа и Коготь. Древний артефакт — пожалуй, самое ценное, что есть в Черном городе, после моего бракемарта. Что бы об этом подумал Крик, прознай он об этих суждениях? Я позволил себе улыбнуться. Мысленная издевка над эльфом немного отогнала тревогу. Чертов Барамуд и чертов Крик, чтоб им… Настращали, а я поверил, как молокосос. Проклятый пепел! Пусть бы сказанное и правда, но я-то чего испугался?

Внутри распалялась злость: и на себя, и на бывших богов — пособников по нынешнему делу. Я злился на эльфа и гнома: за порою простоватым видом Барамуда скрыта простая истина. Для него ты, Николас Гард, есть вор и всего лишь очередное средство в войне со старым врагом.

Распаляло и то, что порой хотел довериться им, но более всего злило, что они смогли испугать меня. Как ребенка. Кровь и песок! Надо идти! Нужно спасти Алису, Велдона и Лилит. Поправив шляпу, я шагнул к выходу из двора.

Торговая улочка пуста и темна. Время не слишком позднее, до полуночи меньше часа, но свет горит лишь за некоторыми ставнями. Это на руку. Ночь — подруга вора, а безлунная ночь — родная сестра. Я шел по мостовой, особо не прячась, но конечно же и не гремел подошвами по булыжникам, словно деревенщина; и держался темных участков. Обходился пока без Даров Харуза. Получалось ступать тихо и без магического бесшумного шага. Ночь безлунна, но видно достаточно хорошо, слышно тоже, и также нет нужды в растворении во тьме. Кровь и песок! Сейчас моя магия смертельно опасна для меня самого. Почти уверен, что колдуны Низверженного смогут почувствовать ее и быстро найдут источник, пусть гном и твердил, что сила Когтя укроет и от глаза, и от магии. Может быть, это так, но я решил до последнего не искушать судьбу. Обращусь к собственным воровским талантам лишь при крайней необходимости.