Онлайн книга «Работа над ошибкой »
|
– У них она получается буквально в точности как в детстве. Только лучше. – продолжал Ян. Он напоминал избалованного ребенка, не знающего отказа, или богатенького самодура с эксцентричными желаниями. Ян шел чуть согнувшись, удерживая на весу массивный канделябр. Эмиль поднимался по широкой лестнице рядом с пьяным ментором. Добравшись до второго этажа, они остановились. Яну потребовалось время, чтобы восстановить дыхание. – Ты как? – спросил мальчик. – Все отлично! Надо все-таки сказать Двоим, чтобы повесили люстры нормальные. Свечи это, конечно… Я привык жить в тусклом свете и экономить электричество. Но таскать с собой эту… – Ян взглянул на подсвечник, – очень красивую и в то же время невероятно тяжелую вещь, что-то не хочется. Ладно, идем. Они шли по темному коридору к последней двери на этаже. – Эту комнату ты мне не показывал. В ответ Ян цокнул. Он протянул Эмилю подсвечник. – Подержи. Времянкин взял тяжелый канделябр двумя руками. – Долго я его не удержу, – сдавленным голосом предупредил он. – Сейчас. Ян вынул из кармана пиджака ключ и принялся вставлять его в замочную скважину. Ему никак не удавалось справиться с этой задачей. – Черт! Я пьян, – сказал он и захихикал. Эмиль поднес подсвечник ближе к замку. – Так лучше, это поможет. Сейчас, – пыхтел Ян. – Зачем ты вообще ее запираешь? От кого? – Я не знаю. У меня фобия, видимо. Боязнь открытых дверей. А здесь их слишком много и все открыты, представляешь. Ужас! У меня сразу возникает ощущение, что я не контролирую ситуацию. Ян наконец разобрался с замком и приоткрыл дверь. Он посмотрел на Эмиля. – Подожди, – заговорщически прошипел он. – И задуй свечи, – неожиданно предложил учитель. – Зачем? – Ну задуй. – Темно же будет. – Вот… зануда! Ян принялся задувать свечи по очереди: образовалась темнота. – Постой здесь, – сказал он и вошел в комнату, оставив дверь распахнутой. Повеяло свежей прохладой и легким цветочным ароматом. В темноте Ян споткнулся обо что-то: – Черт! Что это? Больно, блин… Так. Где это? Сейчас. А вот! Раздался щелчок тумблера, и загорелись цветные фонарики, обрамляющие большой портрет Татьяны, висевший на стене. Эмиль поставил канделябр на пол и медленно прошел в комнату. Ян сделал несколько шагов к открытому окну и закрыл его. – Бр-р-р. Холодно как! – посетовал он. Эмиль огляделся: это была просторная комната воображаемой хозяйки богатого дома, роскошный будуар в светлых тонах, со свежими цветами в вазах. Времянкин подошел к стене, на которой красовался портрет Татьяны. Вокруг большого изображения висели рамки с картинками поменьше. И везде была она, запечатленная на фото или нарисованная красками. Стена с ее многочисленными ликами являлась чем-то вроде иконостаса. Своеобразный красный угол. Эмиль разглядывал снимки и рисунки, стиснув зубы. В его висках усиленно бился пульс. Щеки мальчика покрылись пунцом. Времянкин почесал затылок. – М-да, – заключил он. Ян рассмеялся. – Нет слов, – добавил Эмиль. – Не ожидал? – Увидеть храм Татьяны? Не ожидал. Ян снова рассмеялся. – Это очень смешно, обхохочешься, – огрызнулся мальчик. Учитель подошел к главному изображению Татьяны. Он обнял раму, мыча, прижался своими тонкими губами к двухмерным губам красавицы, потом отошел на шаг назад и встал рядом с Эмилем: – Посмотри, какое лицо! – Ян активно жестикулировал. – Идеальная симметрия, буквально эталон. Кожа ровная, матовая, бархатистая. И такая тонкая, что можно услышать ее пульс. Просто ушами. И запах… Как она пахнет! Теплым молоком с мускатным орехом. Кажется, так. Я люблю ее, нет, обожаю! Хочу ее безумно. Она… Планета. Она… – Теллура? – Да! Мне кажется, что ее все должны любить. – Что ты задумал, Ян? – Задумал? Почему сразу «задумал»? Хотя кое-что я задумал все-таки. Например, жениться. Я сделаю ей предложение. – Она выходит замуж за другого, ты не забыл? – Во-первых, пока не вышла. Во-вторых, это не столь важно. – А если она тебе откажет? – Она уже отвергала меня, несколько раз даже. Но ее можно было понять. Сейчас все будет иначе. Того, кому она отказывала, больше не существует. Я сильный теперь. Женщины любят сильных. Это инстинкт. Я могу дать ей все, что она захочет. Я богат, а скоро стану и знаменит. Полагаю, мои шансы на успех значительно повысились. Как считаешь? Эмиль не ответил. – Посмотрим, в общем, – подытожил Ян. – Ты ведь не причинишь ей зла? – О чем ты? – Не станешь принуждать ее насильно? – Нет! Конечно нет. Я же не псих какой-нибудь. Времянкин еще раз взглянул на портрет Татьяны. Кажется, уверения Яна в безобидности его намерений не успокоили мальчика. От человека, который способен на убийство ради своих желаний, можно ожидать чего угодно. Отказ Татьяны может спровоцировать агрессивную реакцию со стороны отвергнутого Яна. «Она в опасности», – подумал Эмиль. – Там, наверное, кофе уже готов, пойдем, – предложил Ян, легонько хлопнул парня по плечу и направился к выходу из комнаты. Времянкин поплелся за ним. – Ты не обидишься, если я пойду спать? – спросил он. – Что-то я устал. Завтра концерт. – Конечно, иди. Ты сегодня хорошо поработал. Только знаешь что? – Что? – Свечи-то мы задули… Хорошо, я задул. А огня-то у меня и нет. В коридоре темнота. Давай я позову Двоих, они тебя проводят. И меня заодно. – Если не закрывать эту дверь, до лестницы мы доберемся. Там более-менее видно. А уж до третьего этажа я доберусь как-нибудь на ощупь. – Ну, смотри. Эмиль и Ян вышли в темный коридор и направились к лестнице. – Во сколько завтра концерт? – В пять должен быть там, – ответил Времянкин. И оба замолчали. В темноте не было видно их лиц. Оставалось только догадываться, что они выражали. У лестничных перил они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Ян пошел вниз по ступеням, а Эмиль вверх. Уже на середине лестничного пролета между вторым и третьим этажом видимость упала с «еле-еле» до «выколи глаз». Времянкин прижимался к перилам и, осторожно нащупывая ногами ступеньки, поднимался выше. Наконец лестница закончилась. Выставив руки вперед, Эмиль отыскал стену. Он пошел вдоль нее, завернул в коридор и, касаясь ботинком плинтуса, направился к ближайшей двери. |