Онлайн книга «Работа над ошибкой »
|
– Хочу познакомить вас с Эмилем Времянкиным. Он ученик нашей школы. Несмотря на то что ему семь лет, он учится в пятом классе. – Уже нет. Буквально десять минут назад сдал экзамены. Так что меня перевели в шестой класс, – похвалился Эмиль. По рядам пронеслась волна бубнежа. – Вот как?! – удивилась Татьяна. – Твоя работоспособность впечатляет. – Благодарю! – Как ты все успеваешь? – Хмм… Режим. – Миль пардон. Татьяна отвлеклась на ученика, решившего вздремнуть на уроке. – Алексей. А-ле-ша, – размеренно произнесла она. Ученик поднял голову. – Не выспался? Ночи напролет работаешь над искусственным интеллектом? Мастеришь космический корабль в гараже или ищешь лекарство от всех болезней? – Рою тоннель в хранилище банка, – буркнул Алексей. Класс засмеялся. – Остроумно, – улыбнувшись, оценила Татьяна. – Ага. – На всякий случай напоминаю всем, что ограбление банка является преступлением, за которое сажают в тюрьму. А тебе, Алексей, скажу, что в школе учатся, а спят дома. Если так уж хочется, можешь пойти домой. Я тебя отпускаю. – Да не, я посижу, – определился Алексей и подпер кулаком подбородок. В класс вернулась Ирина Рыкова. Она прошла к своему месту и уселась за парту. Татьяна переключилась на Эмиля. – Значит, шестой. То есть теперь вы с ребятами одноклассники? – Получается так. – Интересно, сколько тебе понадобится времени для изучения программы шестого класса? – Думаю через пару месяцев сдать экзамены и перейти в седьмой. В следующем году собираюсь окончить восьмой класс и девятый. Через год десятый и одиннадцатый. – Фантастика! Закончишь школу в девять лет? – Такой план. Класс снова всколыхнула волна бубнения. – Эмиль, ко всему прочему, пианист, причем замечательный. Мне удалось в этом убедиться. Весной он будет представлять нашу страну на международном музыкальном конкурсе в Нью-Йорке. Все верно сказала, Эмиль? – Спасибо за такое представление. Это лестно. Немного удивлен, что вы знаете про конкурс. Татьяна улыбнулась: – С некоторых пор слежу за вашими успехами. Про конкурс не соврала? – Нет, не соврали. Только не в Нью-Йорке, а в Форт-Уорте. Отправлюсь весной за океан, сейчас готовлю программу. Эмиль обратил внимание на мальчика, сидящего у окна. Тот смачно зевал. – Если честно, мне немного неловко хвалиться своими достижениями. Боюсь, это никому не интересно. – Ну почему же? – Скажите, это вы играли на фортепиано перед моим приходом? – перевел тему Времянкин. – Я слышал музыку. – Да, сегодня урок посвящен джазу. Я знакомила ребят с разными стилями. Эмиль повернулся к инструменту. Потом взглянул на Татьяну. – Можно? – Конечно! Я и сама хотела попросить. Времянкин вынул руки из карманов, снял с плеч рюкзак, положил его рядом с пианино и сел за инструмент. Он заиграл по памяти ту же вещь, что играла Татьяна. Композиция была среднетемповой. Размер – три четверти. Легкий джаз с приятной мелодией. Эмиль плел музыкальные кружева, кивая головой в такт. Татьяна присела на край своего стола, посмотрела на учеников, заговорщически подмигнула детям и улыбнулась. Класс отреагировал коротким смешком. – Здесь вы играли «соль», а нужно «фа диез». Кажется, так правильно, – комментировал Эмиль, не отрываясь от музицирования. Дети с интересом следили за столь уверенным в себе мальчиком. – Все верно. Приходилось слышать эту музыку раньше? – Да. Хорошо ее знаю, но не помню автора. Прозвенел звонок. Времянкин сыграл коду и встал из-за инструмента. Татьяна негромко зааплодировала. Некоторые дети поддержали ее и тоже похлопали исполнителю. – Спасибо! Эмиль сдержанно улыбнулся и сунул руки в карманы. Дети начали покидать класс. – На следующей неделе проведем проверочную работу. Не забудьте, – объявила Татьяна вслед уходящим детям и села за свой стол. – Эмиль, спасибо огромное! Думаю, через некоторое время ребята будут вспоминать этот эпизод с гордостью. Не сомневаюсь в твоем успехе. – Спасибо! – Возможно, благодаря тебе кто-то из ребят увлечется музыкой. Это было бы здорово. – Вы спешите? – вдруг поинтересовался мальчик. – Я хотел с вами поговорить. Это ненадолго. – Есть буквально полчасика до педсовета. – Этого хватит. В классе, помимо Татьяны и Эмиля, остались три девочки. Рыкова Ирина и две ее подружки. Усевшись втроем на двух стульях за первой партой третьего ряда, они, вероятно, ожидали продолжения творческой встречи с юной знаменитостью. – Вы не опоздаете на следующий урок? – обратилась к ученицам Татьяна. – Не опоздаем – ваш последний, – пояснила Ирина. Шестикласснице было явно неудобно сидеть между подружками на краях двух стульев, поэтому она сместила часть своего веса на парту, навалившись на нее локтями. – Девчонки, а что это вы такие загадочные? – Таня прищурилась. – Домой не спешите? – Нам интересно. – Может быть, хотите что-нибудь спросить у Эмиля? Эмиль, не против? – Нет, не против. Спрашивайте, – согласился тот. – Как давно ты занимаешься музыкой? – начала Рыкова. Времянкин замычал. «Снова лгать. Не могу же я им сказать, что занимаюсь музыкой почти тридцать лет…» – раздумывал он. Эмиль морщился и потирал висок указательным пальцем, словно вспоминал что-то. – Хмм… С пяти лет. Где-то так. – Два года? – уточнила девочка. – Плюс-минус. Эмиль раскраснелся. Он уставился на линолеум под ногами в ожидании очередного каверзного вопроса. Школьницы молча смотрели на мальчика. – Это все, что вы хотели узнать? – удивилась учительница. – Да, – ответила самая разговорчивая. – Тогда идите. Нам с Эмилем нужно поговорить. – А послушать нельзя? – Послушать нельзя. Ступайте, девочки. Подружки с грохотом и скрипом выбрались из-за парты, изрядно повозив стулья по полу. Гремя пеналами в рюкзаках, они направились к выходу. Попрощавшись, девочки вышли из класса и закрыли за собой дверь. Эмиль сделал два шага до ближайшей парты и сел за нее. Татьяна вынула из сумки черную ленту и подвязала ею волосы. Ушки узелка торчали над челкой. На мгновение Татьяна прикрыла глаза и слегка помассировала затекшую шею. «Ее лицо – идеально. Словно выточенное гением. Ее губы как две дольки розового грейпфрута. Я хорошо помню, как приятно целовать их. На вкус они такие же сочные, как упомянутый цитрус. Я помню ее взгляд, острый, как шило. Строгий и ироничный. Не тот, которым она смотрит на меня теперь. Этот добрый и участливый. Тот, другой, видящий меня насквозь. Обезоруживающий. Сшибающий с ног. Любящий. На меня она так больше никогда не посмотрит. Никогда. На своего жениха, возможно. Я будто смотрю на нее другими глазами», – думал Эмиль. |