Онлайн книга «Вкус крови»
|
– Дома документы, – признался Женя. – Дома – это где? Имя-отчество? – Сагитов Джавад Магометович, Кирочная, двадцать шесть, три. – Проверим… Что ты на меня так смотришь? Пройдем! Женя оглянулся и увидел, что по платформе к нему спешит Настя. – Я девушку жду, – Молчать, не разговаривать. Мы имеем право задержать тебя для выяснения личности. – Но вот девушка подтвердит… – начал было Женя, но в этот миг сержант заломил ему руку за спину, а капитан наставительно сказал: – Сопротивление органам милиции при исполнении. До года. Настя ускорила шаг. – Вы знаете этого человека? – спросил капитан Чекасов. Настя кивнула. – Тогда пройдемте с нами. – А ну пошли! – Игорь толкнул аварца в плечо. – За что вы его! – Настя чуть не плакала. – Паспортный контроль, – ответил Чекасов. – Вы, знаете этого человека, так? Назовите его фамилию, имя, отчество. – Женя… – растерялась Настя. – То есть… – Так, – ухмыльнулся Чекасов, – как говорится, даже не удосужилась узнать, как его зовут. Ваш паспорт? Трясущимися руками Настя протянула капитану красную книжку. – Все в порядке, – ответил тот, протягивая его владелице, – можете быть свободны. – И знаете что, – процедил сквозь зубы Власенко, – могли бы найти себе более подходящую компанию. – Да что ты с ней базаришь, – усмехнулся Чекасов, – эти шалашовки за бабки под кого хочешь лягут. – Что?! – Женя резким движением освободился от захвата, и если бы капитан не увернулся, на него обрушился бы удар, на какой способен только благородный горец, защищающий честь любимой женщины. – Падла! Сучонок! Кавказская образина. Мразь черножопая! Женю оттащили в коридор за дежуркой, втолкнули в «обезьянник» и теперь били оба. Власенко отрабатывал на нем удары в живот, а Чекасов молотил дубинкой по спине и по почкам. – Сейчас тебе пропишем на пиво, – процедил сквозь зубы Чекасов и ребром ладони ударил Джавада по печени. Парень согнулся, судорожно хватая ртом воздух. – Что вы делаете! – в панике кричала бросившаяся за ними Настя. – Пошла отсюда, подстилка! – рявкнул Чекасов. – Настя, я прошу, иди, – прохрипел Женя. – Иди ко мне домой, принеси паспорт. – Но они убьют тебя! – крикнула девушка. – Не убьем, только поучим, как надо разговаривать. – И, саданув в последний раз Женю по голове резиновым «демократизатором», капитан милиции заметил: – Ладно, давай его в камеру. Пусть поваляется и Подумает, а там видно будет. – Настя, паспорт, слышишь! – что было сил крикнул Женя. – Он в куртке. Было поздно, и в окнах огромной коммуналки, где вместе с родителями обитал Джавад, свет уже потух. Запыхавшаяся Настя поднесла руку к пуговке дверного звонка (их тут была тьма, по числу комнат, и все, что характерно, без подписей, но кнопку Джавада она разыскала бы и с завязанными глазами). Ей показалось, она даже услышала, как глубоко в недрах квартиры отозвалась резкая трель. Настя переступила с ноги на ногу и нетерпеливо взялась за потертую медную ручку: ну открывайте же поскорей!.. Томительно поползли нескончаемые секунды… и наконец сердце у нее нехорошо екнуло. Было бы кому услышать звонок, ее давно уже впустили бы внутрь. Настя принялась лихорадочно разглядывать другие кнопки: ничего не поделаешь, придется побеспокоить соседей. В голове царил полнейший сумбур, она спросила себя, зачем ей соседи, если Магомета с Патимат все равно явно нет дома и дверь комнаты, соответственно, заперта, потом вдруг вспомнила, как однажды пришла в гости к подруге и увидела бумажку, прилепленную рядом со звонком: «Пожалуйста, стучите: спит ребенок»… Время скоро час ночи, а младенцев в этой квартире как минимум двое… Ничего: как проснутся, так и уснут, небось золотая слеза не выкатится, и все, что могли выдать Насте разгневанные мамаши, не имело ровным счетом никакого значения, ведь Джава… Ждать помощи от соседей было, наверно, действительно бессмысленно, но и уйти просто так, даже не попытавшись… Настя вновь решительно подняла руку, намереваясь давить все кнопки по очереди, пока кто-нибудь да не выйдет. Однако в этот момент дверь отворилась сама. В скудно освещенном проеме возник невысокий седой мужчина, показавшийся ей совсем незнакомым. То есть она просто не могла вспомнить, видела ли его прежде, когда бывала у Джавада. – Извините, ради Бога, за беспокойство, – пролепетала Настя в полном отчаянии. – Скажите, пожалуйста, есть дома кто-нибудь из Сагитовых?.. Мужчина окинул ее критическим взглядом и, видимо, понял, что речь шла о жизни и смерти. – Да вы заходите, – проговорил он затем. – Что стряслось-то? Отдаленного намека на сочувствие оказалось достаточно: отчаянно крепившаяся Настя немедленно разревелась в сорок ручьев. Незнакомый человек вдруг показался ей едва ли не родным, и она, всхлипывая и размазывая слезы, принялась рассказывать о случившемся на вокзале. Ее не оставляла жуткая мысль: а ведь Джаву там… все это время… пока она… – Я-а-асненько, – наконец протянул мужчина. За его спиной тихонько приоткрылась дверь в одну из комнат, и он, словно затылком уловив происшедшее за нею движение, негромко позвал: – Тетя Фира, вам Патя ключ от комнаты не оставила? Дверная щель раскрылась пошире; оттуда выглянула сухонькая пожилая женщина с характерными еврейскими чертами лица. Настино беспросветное отчаяние тут же сменилось чуть ли не эйфорией: кого-кого, а Эсфирь Самуиловну, с которой у Сагитовых были самые доверительные отношения, она помнила прекрасно. Но только она успела испытать ликующий оптимизм, а тетя Фира открыть рот, чтобы ответить мужчине, как между ее ногами проскользнул пушистый серый кот и тотчас, шкодливо прижав уши, во всю прыть умчался по коридору – лишь мелькнул хвост, ликующе выгнутый вопросительным знаком. Старая женщина ахнула и устремилась в погоню, махнув рукой уже на бегу: – Там, в буфете… – Угу, – сказал мужчина и провел Настю в комнату. – Вы посидите пока. Сейчас с паспортом разберемся… Ключ в самом деле лежал на верхней полочке обширного готического буфета. Мужчина взял его и вскоре вернулся, неся злополучную серпастую-молоткастую книжицу. Настя поспешно подхватилась со стула, бормоча «спасибо» и одновременно прикидывая, хватит ли у нее денег на машину обратно до Ладожского, ведь метро уже минут двадцать как… – Вы лучше позвоните-ка домой, предупредите, что задерживаетесь, – проворчал мужчина. Он без суеты надевал снятую с вешалки темно-серую пуховую куртку. – Скажите им там, пусть не волнуются, вас привезут… |