Онлайн книга «Вкус крови»
|
– А где сейчас Гринько? – спросил он у чудовского милиционера постарше. – У матери в Бабине. – Как туда добраться? – Да лучше всего по железной дороге. Мы вас подбросим. Дом Гринько Самарин нашел сразу – деревня была небольшой, и ему сразу указали на предпоследний деревянный дом с белыми резными наличниками. Во дворе залаяла собака, Чак решил было вступить с ней в словесную перепалку, но, повинуясь указанию хозяина, не стал обращать внимания на вызов. – Кто там? – На крыльце появилась приземистая фигура в платке и ватнике. – Следователь. Фигура исчезла, и скоро на ее месте возникла другая – высокая, мужская. «Сам Гринько», – подумал Самарин. Путевой обходчик подошел к калитке, и в тот же миг Дмитрий понял, что перед ним непростая птица. Медлительный, как будто ко всему равнодушный и в то же время уверенный в себе. В нем чувствовалась сила. – Я вас слушаю, – сказал он низким и совершенно спокойным голосом. – Я по поводу поджога. – Пожара. – Поджога, Николай Степанович. – Спорить не буду, но это был пожар. – Может быть, зайдем в дом, поговорим. Гринько смотрел с недоверием. «Не рад городскому следователю, – понял Самарин. – Совсем не рад». – Да вы не смотрите, что я с собакой. Не выслеживать вас пришел, – как бы извиняясь, сказал Дмитрий. – Просто пес сидит весь день дома, пожалел его, взял с собой. Можно закрыть его в сарае. У вас сука или кобель? – Кобель. Я лучше закрою своего. Эй, Шварц! – позвал он. На зов явилась огромная овчарка чепрачного окраса. Не деревенский Трезорка, а очень серьезный зверь. – Щас закрою его, – сказал Гринько и повел Щварца к сараю. Чак Норрис спокойно наблюдал, как в сарае запирают Шварценеггера. – Проходите, – все так же спокойно сказал Гринько и распахнул калитку. – Рядом, – приказал Дмитрий Чаку, и они вместе пошли по направлению к дому. Он отстегнул повод и, бросив его на крыльцо, сказал: «Место!» Пес послушно сел. В сенях мелькнула давешняя фигура в ватнике и платке, но стоило Гринько лениво махнуть рукой, и она исчезла. – Мать? – поинтересовался Самарин. Гринько молча кивнул, снял черную кожаную кепку, но разуваться не стал и не предложил раздеться гостю. Только указал ему на стул и сел сам. Ни пообедать, ни чашку чаю, ни просто покурить предложено не было. Да, путевой обходчик оказался интересным экземпляром. Дмитрий был готов дать на отсечение голову, что запертый в сарае пес принадлежал не матери Гринько, а ему самому. Значит, в ночь поджога там была еще и собака… И она, что же, тоже ничего не слышала? Снова мелькнула мысль: а не сам ли Гринько поджег собственный дом… – Так вот, Николай Степанович, представлюсь: Самарин Дмитрий Евгеньевич, старший следователь транспортной прокуратуры города Санкт-Петербурга. Прибыл сюда по делу о поджоге. – Не было никакого поджога, – спокойно сказал Гринько. – Я вышел к тяжелой крольчихе, которая должна была окотиться, пробыл рядом с ней некоторое время. Потом прошел по путям, что-то не спалось. Прихожу, а дом горит. Я старые газеты держал около дивана, прочту – положу. Видно сигарету не дотушил. Эта отрава американская, она же горит до основания сама по себе. Вот и недоглядел… – И вы, взрослый сильный мужчина, не смогли ликвидировать пожар…задумчиво сказал Дмитрий. – Не очень верится. Факт поджога экспертиза установила с полной очевидностью. Скорее всего был использован бензин. Возгорание началось одновременно по всему периметру сруба. Вы говорите, что ничего не заметили? Вывод один: либо поджигатель вам знаком и вы его покрываете, либо подожгли вы сами. И дальше уже следствие заинтересуется вопросом, зачем вам понадобилось сжигать собственный дом и что вы хотели там уничтожить. Железная дорога, сами понимаете… У нас с вокзалов товары вагонами пропадают. Куда деваются? И почему вдруг сами собой сгорают дома путевых обходчиков? Говорить не правду не в ваших интересах: статья о поджоге – долгий срок. – Я свой дом не поджигал, и прятать мне там было нечего, – холодно сказал Гринько, вынул «Беломорканал» и закурил. Он явно был задет. Но чем? Попал ли Самарин в точку или как раз наоборот? – В общем, так, – сказал наконец Гринько, – вы можете думать что хотите. Я свой дом не поджигал. И никто не поджигал. Больше ничего не знаю. – Хорошо. Тогда подпишите соответствующий протокол. Между прочим, ваш дом – официально имущество Ладожской железной дороги, поэтому обстоятельства, при которых сгорела государственная собственность, будут рассматриваться досконально. Самарин закончил писать протокол и подвинул бумагу Гринько: – Вот здесь: «С моих слов записано верно». Число и подпись. Спасибо, – сухо сказал он, пряча подписанный протокол в прозрачную папку. – Нам вами еще придется встретиться, и, может быть, не один раз. Гринько только пожал плечами и не двинулся с места, чтобы проводить гостя. – До свидания, – сказал он. – До свидания, – ответил Дмитрий. В дверях он остановился и оглянулся на мрачно курившего Гринько: – А на «Беломор» вы только сейчас перешли, Николай Степанович? Пожар-то, по вашим словам, от какой-то «американской отравы» произошел. Гринько посмотрел на следователя с ненавистью: – Кончился «Беломор», а приятель забыл этот… «Кэмел». – Значит, у вас накануне был приятель? И кто, интересно? Вы об этом не упоминали. – Не накануне, – процедил Гринько. – А раньше, летом еще. А сигареты лежали. Я их и не трогал, пока «Беломор» не кончился. – Ну что ж, вопросов больше нет. Дмитрий вышел на крыльцо, где его терпеливо дожидался Чак. – Сейчас еще выясним один небольшой вопрос, и домой, – сказал ему Самарин. Они зашагали вдоль дороги, заглядывая во дворы. Навстречу, как назло, никто не попадался. Дворы были пусты, не видно было прохожих и на улице. Самарин уже подумывал, не зайти ли в первый попавшийся дом, но вдруг Чак дернул. Дмитрий оглянулся и увидел в глубине одного из дворов пожилого мужчину в черном полушубке. Дмитрий подождал, когда старик подойдет к дому, и громко поприветствовал его: – Здравствуйте. – Здравствуйте, – отозвался старик. Разговор ни о чем состоялся, и теперь было проще перейти к расспросам: – Сам-то здешний, отец? – Ну, здешний, – ответил мужик, – и родился здесь. А вам какой такой интерес? |