Книга Неукротимая красавица, страница 103 – Бертрис Смолл

– Я хочу, чтобы вы знали, – негромко произнесла Катриона, – что я очень люблю вас и буду скучать!

Они оба прильнули к ней, и Бесс начала всхлипывать.

– Нет, милая, – нежно сказала Катриона, поглаживая дочь по волосам. – Если новобрачная будет выглядеть печально, король может что-нибудь заподозрить. Будь сильной, дочь моя, и помоги мне выиграть войну, которую я веду с Джейми. Он не должен ни о чем догадаться.

Бесс немного успокоилась и спросила:

– А как же остальные?

– Я поговорю со всеми, кроме малышей. Знаю, что взваливаю на вас изрядное бремя, но, пожалуйста, приглядите за ними. Позднее, когда все уляжется, вы все сможете приехать ко мне, но сейчас я должна отправиться одна и налегке. Вы ведь понимаете почему?

Дети кивнули, Катриона поцеловала их и проводила до двери. А потом долго смотрела вслед. Чуть позже она стояла на верхней ступени главной лестницы замка, махала рукой отъезжающим и во весь голос кричала:

– До свидания весной, мои дорогие! Передайте мое почтение и любовь его величеству!

Так она стояла до тех пор, пока они не исчезли из виду, и лишь потом вернулась к себе в башню, чтобы вдоволь наплакаться в одиночестве.

На следующий день она провожала своих младших сыновей – четырнадцатилетнего Колина и Роберта двенадцати с половиной лет. Колин возвращался в Абердинский университет, а Роберт – к своим обязанностям пажа при доме графа Роутса. Накануне вечером Кэт собрала четверых детей, сообщила, что покидает Гленкирк, объяснив почему. Ее очень беспокоило, как дети воспримут ее неожиданное исчезновение, поэтому она и пошла на этот обдуманный риск. Что поступила правильно, Кэт поняла, когда ее девятилетняя дочь Мораг негромко сказала:

– Я рада, что ты уезжаешь, мама. Мне король совсем не нравится.

Десятилетняя Аманда кивнула, соглашаясь с сестрой.

– Да. И не волнуйся за нас: все будет хорошо, ведь ты позаботилась о нашем будущем. Я с радостью стану графиней Сайтен.

Катриона не смогла удержаться от смеха.

– Какая ты у меня рассудительная, кошечка.

– Когда? – спросил Роберт.

– Скоро.

Колин начал хихикать, и Кэт раздраженно спросила:

– Что здесь смешного?

– Жаль, что я еще не у Роутсов. С каким наслаждением посмотрел бы на лицо кузена Джеймса – этого распутного ханжи!

– Слава богу, а то наверняка выдал бы меня! – сказала Кэт и тут же рассмеялась. – Конелл сказал почти то же самое.

На следующее утро мальчики уехали, и Катриона погрузилась в мрачное настроение. Она много времени проводила в детской, где играла с малышами, а однажды вечером внезапно появилась в спальне свекрови. Мег тут же все поняла, поднялась и обняла невестку.

– Так скоро?

Катриона кивнула.

– Сейчас новолуние, и лучшего времени не придумаешь, чтобы исчезнуть незаметно. Если останусь еще, потом просто не смогу. Даже сейчас я не в силах удержаться от слез!

– Тогда поезжай, и да пребудет с тобой Господь, девочка!

– Ох, Мег! Вы всегда были мне ближе, чем собственные родители. Я буду так скучать! Постарайтесь объяснить это моим родителям.

– Хорошо, дорогая. Не будь чересчур строга к своей матери. Она всегда жила в своем маленьком чувственном мирке, где единственным, кроме нее, обитателем был твой отец. Я смогу ей все объяснить. И кто знает – когда ты благополучно устроишься, мы даже, может быть, соберемся к тебе в гости.

– Мои малыши… Вы позаботитесь о них, Мег?

– Разумеется.

– И не дадите им забыть меня?

– Нет, милая. А теперь ступай, Катриона! Ступай, пока не приняла какое-нибудь необдуманное решение.

Мег ласково поцеловала Катриону в щеку и подтолкнула к выходу из своей комнаты.

Некоторое время Кэт стояла в холодном темном коридоре. «Я никогда уже не увижу всего этого, – подумалось ей, и слезы покатились по щекам. – Боже мой! Если кто-нибудь увидит меня сейчас, мне будет трудно это объяснить».

Она яростно смахнула ладонями слезы и побежала коридорами для слуг к своим апартаментам. Все слуги за исключением Сюзан и ее младшей сестры Мэй уже были отосланы спать.

– Все готово? – спросила у Сюзан Катриона.

– Да, миледи. Конелл и его солдаты обо всем позаботились. Он сказал, чтобы мы выходили, как только вы вернетесь.

Служанка быстро проводила хозяйку в спальню, где уже была приготовлена ванна, над которой поднимался пар.

– Это на дорожку, а то когда еще придется.

Катриона благодарно улыбнулась.

– Ты все уложила? Про мою шкатулку с драгоценностями не забыла?

– Да, все, как вы сказали. Если люди короля придут с проверкой, то обнаружат, что ваши туалеты на месте и ждут возвращения своей хозяйки. А здорово, наверное, покупать новые платья во Франции!

С плеч потихоньку стала спадать тяжесть, и Катриона пообещала:

– У вас с Мэй тоже скоро появятся обновки.

Через час Кэт стояла, уже одетая и готовая отправиться в путь, когда Сюзан неожиданно застегнула у нее на шее подвеску со львом, подаренную лордом Ботвеллом.

– Я подумала, миледи, что вам надо думать о том, к кому вы стремитесь, а не о том, что оставляете.

Катриона улыбнулась, внезапно почувствовав себя счастливой.

– Сюзан, я даже не представляла, что ты все поймешь. Спасибо, что помогаешь мне в столь тяжелые времена. Ты стала мне доброй подругой, и я этого никогда не забуду.

Захватив подбитую мехом накидку, она подошла к камину и нажала на резное украшение, открывавшее дверь в тайный ход.

– Проверьте, чтобы дверь за вами плотно закрылась, девочки, – сказала Катриона и, взяв свечу, шагнула вперед.

Через несколько минут они уже выходили во двор западной башни, где ждал Конелл с поводьями трех лошадей в руках. Катриона поднялась в седло своего Иолара, а Сюзан и Мэй разместились вдвоем на третьей лошади. Впереди ехал Конелл. Незаметно для стражи, они выехали из Гленкирка, а на холме, который господствовал над замком, соединились со столь многочисленным вооруженным отрядом, что Катриона даже опешила.

– Боже! Сколько же их, Конелл?

– Пятьдесят. Я не мог позволить вам скакать через всю Европу под охраной лишь дюжины воинов. Вы можете позволить себе более достойный эскорт.

Он уже поднял руку, чтобы дать сигнал к отправлению, но Кэт остановила его и, развернув Иолара, бросила последний взгляд на Гленкирк, возвышавшийся черным силуэтом на фоне чуть более светлого неба. На несколько мгновений ее одолели сомнения: оставить Гленкирк, своих малышей, Шотландию, почти все, что было так дорого – но когда перед ее внутренним взором всплыла похотливая улыбка Джеймса, а в памяти прозвучали его слова: «ты будешь любить меня так, как сегодня», Катриона, резко развернув коня, послала его в галоп.