Книга Случай из практики. Цветок пустыни , страница 55 – Кира Измайлова

– Вполне вероятно. Расскажите, пока идем!

– Ну… начинается история, как обычно: жила-была семья, и был у них любимый сын.

– Только один?

– Не знаю, может, имелись и менее любимые, от наложниц, – огрызнулся я. – Словом, его никак не могли женить. Никто ему не нравился.

– А что ж родители не приказали? – удивленно спросила Фергия и потянула меня в сторону, уводя от столкновения с камнем, так что я ударился лишь плечом, а не всем собой.

– Так любимый же, как его приневолишь? Словом, мать пошла к колдуну и сказала, мол, у сына уже усы выросли, а он на девушек и не глядит, что делать?

– Может, его не девушки интересовали? – хихикнула Фергия, и я смутился.

– Нет, не в том смысле не глядит! У него были шуудэ, просто жениться он не хотел.

– И что же колдун? О, погодите, я угадаю! У нас действительно есть похожая сказка! – радостно сказала она. – Он дал женщине волшебное семечко, так? Велел посадить, ухаживать за ростком и смотреть, что будет дальше?

– Точно… – удивленно протянул я.

– Из семечка вырос прекрасный цветок, а когда бутон раскрылся, внутри оказалась та самая девушка, только ростом с палец?

– Нет.

– Интересный поворот, – сказала Фергия. – А как же тогда дело было? Вы говорите, говорите, только не забывайте следить за дорогой!

– Слежу я! Гхм… Из семечка действительно вырос цветок, только не обычный.

– Ясное дело, волшебный.

– Фергия, если вы будете перебивать, я никогда не закончу эту историю!

– Я просто уточнила, – буркнула она, положила руку мне на затылок и придавила с неженской силой, пояснив: – Тут потолок низкий, пригнитесь. И говорите дальше.

Я вздохнул, припомнил сказку и продолжил:

– Бутон этого цветка был размером с человека, а когда он начал раскрываться, стало ясно, что на каждом лепестке можно накрыть стол на дюжину персон.

– Ого!

– Мать обрадовалась: цветок был очень хорош, и внутри наверняка скрывалась красавица, которая наверняка понравится ее сыну.

– Знаете, – сказала Фергия, – у меня есть подозрение, о каком цветке идет речь. Я его не видела, только читала описания, и не знаю, как его называют здесь, а арастенское название вряд ли что-то скажет вам, но свидетели живописуют его на редкость красочно… Он растет где-то в джунглях, цветет редко, но уж если сподобится, то зрелище выходит редкостное. Красиво, да, но лепестки у него цвета гнилого мяса, а то и вовсе черные, аромат соответствующий. Это он?

– В сказке не говорится, – вывернулся я, хотя думал о том же. – Словом, мать позвала мужа и сына в сад, чтобы наблюдать явление чудесной красавицы. Они высмеяли ее, но все-таки пришли, и тогда волшебный цветок показал им свою сердцевину…

– Эти несчастные хоть живы-то остались после такого зрелища?

– Конечно. Лепестки раскрылись, и из цветка вышла юная дева невообразимой красоты.

– Насколько невообразимой? – любопытно спросила Фергия.

– Ну… судя по этой истории, она была очень высока, совершенно обнажена, кожа ее оказалась чернее земляного масла и такой же блестящей, волосы вились, как плети волшебного цветка, глаза сверкали огненной страстью, а в руке она сжимала копье с наконечником длиной в мужскую руку. Наверно, это была тычинка, – невольно улыбнулся я.

– Полагаю, сын взял ее в жены прямо в саду, – заключила Фергия. – Что ему, собственно, оставалось делать?

– Так и было.

– И жили они долго и счастливо?

– Как ни удивительно, да, – ответил я. – Помните носильщиц? Мы их видели на базаре, когда встретились впервые, и вы напросились ко мне в гости.

– Я напросилась?! – задохнулась от возмущения Фергия. – Это вы меня к себе затащили!.. Но носильщиц я помню, конечно, их поди забудь. Удивительных… гм… статей женщины!

– Ну вот, говорят, это дочери девушки-из-цветочка. Уж не знаю, что в итоге стало с ее мужем, но их потомки до сих пор живут, здравствуют и помыкают мужьями, потому что, как вы выражаетесь, поди возрази такому… нежному созданию.

– У бардазинов тоже женщины верховодят.

– Там иначе, – покачал я головой. – Мужчинам, конечно, полагается заниматься хозяйством, стадами и всем прочим, но они при этом отменные бойцы, пускай и не имеют права голоса ни в своем клане, ни тем более на собрании племен. Очень редко кому-то дается такое право, но это должен быть поистине прославленный воин! А у «цветочков» мужья… кто торгует, кто сидит дома с детьми и готовит, мирные все и спокойные. Но с виду – они главные, не как у бардазинов, те не скрываются.

– Надо же, как интересно! – воскликнула Фергия, споткнулась и выругалась под нос. – Вейриш, как там ваши искры? Куда поворачивать? Тут развилка.

– Налево, – уверенно сказал я.

– Уверены? Справа стены светятся, а слева почти нет.

– Уверен. Это обманка, настоящее золото – в левом проходе.

– Да? – насторожилась она. – С чего вы это взяли?

– Я же объяснил, как это выглядит, – напомнил я. – И еще… словно чую, что направо уходят пустые жилы, а здесь, похоже, прячется самородок немыслимой величины.

– Ну что ж, пойдем проверим… – пробормотала Фергия и крепче взяла меня под руку, пояснив: – Тут такая темнотища, что даже мой огонек-спутник ее толком не разгоняет. А тратить силы, чтобы зажечь что-нибудь посильнее, не хочется. Мало ли, пригодятся еще… И не стойте на месте, Вейриш. Солнце, наверно, уже высоко, а мы еще вздремнуть собирались, прежде чем возвращаться.

«Нет, ее невозможно переговорить», – в который раз подумал я и осторожно шагнул вперед.

Это было все равно что брести на ощупь в незнакомом доме. Я вспомнил подобный опыт и невольно развеселился: не раз, о, не раз мне приходилось пробираться по чужим галереям и запутанным переходам, направляясь к очередной красавице!..

Сравнение пришлось как нельзя к месту: когда я увидел эту девушку, то остолбенел.

– Хоть предупреждайте, когда останавливаетесь, чуть нос о ваше плечо не разбила! – тут же сказала Фергия из-за спины.

– Вы ее не видите? – почему-то шепотом спросил я.

– Никого и ничего я не вижу, кроме ящериц и стен. И ручеек еще, как мы и предполагали. А вы… да не молчите, говорите, что происходит!

– Пока ничего, – снова шепнул я и как только мог почтительно поклонился девушке с длинной золотой косой. – Приветствую тебя, благородная шади. Прости, что нарушил твое уединение, но любопытство – враг мой…

– Враг твоего народа, – сказала она голосом холодным и звонким. Мне показалось, будто это звенят, сталкиваясь, ледышки или монеты. – Но и друг.

– О чем ты…

– Я привела тебя сюда, как пыталась привести многих других, – перебила девушка. У нее было очень бледное лицо, бледнее, чем у северян, необыкновенно большие глаза, а еще… Чтоб мне провалиться, если зрачки у нее не были вертикальными! – Если и ты мне не поможешь, надеяться не на что.