Онлайн книга «Три метра над небом. Трижды ты»
|
– Иногда очень. Иногда просто невыносимо. Я до сих пор вспоминаю некоторые его фразы или мне кажется, что я слышу его смех… Или, когда со мной случается что-то забавное, мне хочется сказать: «Вот, а Полло сказал бы это или отпустил бы такую шуточку», или: «А вот этого перца Полло уже бы поколотил!» – Ну, это уж наверняка. Девушка в выцветшем небесно-голубом фартуке, с распущенными светлыми волосами и пирсингом в правой ноздре ставит на стол заказанные блюда. – Картошка, запеченная в фольге. Кому? – Мне. Паллина поднимает руку и берет заказ. Официантка ставит перед Баби блюдо с авокадо по-датски – с начинкой из сливочного йогурта, креветок и укропа – и уходит. Паллина еще больше отгибает фольгу, в которой запечена картошка, и поливает ее йогуртовым соусом. – Знаешь, я должна сказать тебе одну вещь. Я тут кое с кем встречаюсь. Баби удивлена. – Да ладно. Я его знаю? Паллина, улыбаясь, кивает. – С кем-то из «Будокана»? Паллина снова кивает и улыбается еще шире. – Неужели? Не может быть… Не могу даже представить, с кем. Баби немного думает, а потом, словно догадавшись, бросает на Паллину быстрый взгляд. – Да ладно. Ты надо мной смеешься? Паллина хохочет. – Думаешь, смеюсь? Конечно же, нет. Баби снова задумывается. – Так… Но это же не Сицилиец, правда? – Правда. – Потому что хотя он и был очень милым, но его девушки всегда были деревня деревней, невозможно накрашенные, в трусиках, выглядываюших из-под джинсов. Это не про тебя – или на самом деле ты как раз такая и одеваешься прилично только для меня. – Нет, это не он. – Ну тогда мне уже никто не приходит в голову, потому что, кроме него, все были отвратительные, грязные и злые. – Ладно, я скажу, а то ты никогда не угадаешь. Я встречаюсь с Банни. – С Банни? Да не может быть, это невозможно. Паллина! Но он же такой мерзкий, просто страх. Я запомнила его таким грязным, вонючим… – То же самое сказал и Стэп. – Ты ему об этом сказала? И как он это воспринял? – Вначале – ужасно, хотя и не показывал виду. А ты знаешь, каким он стал, нет? – Ну… («Еще бы мне не знать», – хотела бы сказать Баби, но сдерживается.) – Так вот представь: мне пришлось устроить вечеринку и пригласить всех из «Будокана», чтобы Банни и Стэп встретились и чтобы получить его благословение. Мне этого совсем не хотелось, я убирала в квартире два дня подряд, но Стэп оказался очень милым. – Тут Паллина останавливается, внезапно догадавшись, что, может быть, сказала что-то не то. – Извини, если что не так. Баби смотрит на нее с любопытством. – Почему? – Ну, я не подумала, может, тебе совсем не хочется говорить о Стэпе, может, тебе это неприятно. Баби ей улыбается. – Нет, ничего, не волнуйся. – Так вот я говорила, что он оказался очень милым, с ним мне было спокойно, и не было ощущения, что я поступила плохо, «подцепив» другого из той же самой компании и тем самым оскорбив память его большого друга. – Со Стэпом, когда он хочет, ощущаешь себя… в трех метрах над уровнем неба. Паллина смеется. – Вот именно, умница, так оно и было. И они снова едят, пьют пиво, смеются и шутят. – Короче говоря, неужели Банни так изменился? – Очень! Он стал другим, ты бы его не узнала, серьезно, я не вру. Знаешь, некоторые парни из «Будокана» стали хуже, другие остались прежними, а двое стали явно лучше: Банни и Скелло. – Даже Скелло? Не может быть, он говорил, рыгая. – Ну, от этого он так, к сожалению, и не избавился. Рыгает, даже когда общается с хорошенькой девушкой. Думаю, что это, так сказать, заводской брак… – Ужасно. Паллина отпивает немного пива, но потом резко останавливается и ставит стакан, словно внезапно что-то вспомнив. – Ах, да, погоди, погоди, там и еще кое-кто очень сильно изменился. – Кто же? – Стэп! – Эти слова застают Баби врасплох, но Паллина продолжает: – Ты не поверишь, но он похудел, у него уже нет той груды мышц, он не носит тех курток, которые были у него, как у Полло, одевается элегантно и, что самое удивительное, ведет себя совсем по-другому: он стал более спокойным, выдержанным… Короче говоря, тебе стоило бы его увидеть. Паллина снова берет стакан и начинает пить. Баби ей улыбается: – Но я его уже видела. Паллина чуть не поперхнулась. Она вытирает струйки пива, которые пролились ей на подбородок после такой новости. – Как это видела? А когда? Давно или недавно? Но он мне ничего не сказал… Вы куда-то ходили? Где-то были? Вы целовались? Ссорились? Нет-нет, погоди, он, наверное, этого и не знает: ты его выследила: ты его видела, а он тебя – нет. – Подожди, подожди, успокойся! Прошло столько лет, но Паллина осталась все той же, с ее восторженностью, в плохом и в хорошем; она, как река во время разлива. Но именно это Баби в ней и любит. – Сейчас я тебе расскажу. Но если он тебе этого не сказал, то это значит, что ты никогда этого не слышала, ясно? – Яснее некуда. – Поклянись, что ничего не скажешь. – Клянусь. – Учти: если ты что-нибудь скажешь, то поставишь его в неловкое положение. А если у него вдруг снова появилось ко мне какое-то доверие, то он утратит это доверие уже навсегда. – Я знаю. – Тогда я, наверное, умру. Потому что теперь он для меня, вместе с моим сыном, – самое главное в жизни. Паллина по-настоящему удивлена. Она ошеломлена и взволнована, увидев, как сильна любовь, которую Баби испытывает к нему до сих пор. Ведь она же сказала: «вместе с моим сыном, – самое главное в жизни». «Вместе с моим сыном», а не «после моего сына». Наравне с ним. Паллина глубоко вздыхает и жестом останавливает Баби: – Подожди. – Что такое? – Мне во что бы то ни стало нужна одна вещь. Паллина поднимает руку: – Будьте добры… Увидев ее, к столику подходит высокая красивая официантка-шведка. – Вы не могли бы принести мне морковный торт? – Паллина указывает на упоминание о нем на грифельной доске. – Да, конечно. |