Онлайн книга «Три метра над небом. Трижды ты»
|
Мы продолжаем в том же духе, заказывая всего понемногу: пиццу «Маргарита» с моцареллой и помидорами, кальцоне, «Маргариту» без помидоров, с моцареллой и грибами, так что если бы не было огромного блюда салата ассорти по-вегетариански, у нас был бы настоящий классический стол. Маркантонио в восторге: – Здешняя пицца действительно исключительная: тонкая и хрустящая – именно такая, как мне нравится. Эле смотрит на него с удивлением: – Но почему это мы никогда сюда не приходили? Мы всегда ходили обедать в «Монтекарло» или в «Баффетто». – Не знаю, иногда это немного зависит от времени: привыкаешь к одному месту и всегда ходишь туда, без особой причины. – Да, правда… – И все-таки мы пришли сюда. И они улыбаются друг другу. Похоже, они сложили оружие. Потом они снова переглядываются. Теперь это уже другой взгляд – лукавый взгляд сообщников, рассказывающий историю их прошлого, их романа. Бог знает, какие воспоминания пробудила в каждом из них эта улыбка. Потом Эле опускает взгляд. Маркантонио на меня смотрит, улыбается и пожимает плечами. Кажется, они почти счастливы, что встретились снова. И если раньше мы волновались, что между ними может пойти что-то не так, то теперь нас волнует противоположное. – Ладно, я закурю сигарету. – Похоже, вегетарианка уже раздражена. – Пересяду в другое место, а то тут семья с маленьким ребенком в коляске. Хотя мы и на улице, мне бы не хотелось, чтобы они докучали мне из-за того, что я курю. Сильвио тоже встает. – Давай я тебя провожу, мне тоже захотелось. Так что за столом мы остаемся вчетвером – точь-в-точь как тогда, по время нашей первой телепередачи, когда я только что познакомился с Джин и вскоре после этого – с Эле и Маркантонио. – Эй, если мы будем молчать слишком долго, мне станет не по себе. Джин пытается растопить лед. – И не спрашивайте у меня подробностей о свадьбе, потому что я в жутком стрессе. Может, это и самовнушение, но сначала кажется, что это будет проще простого, а потом мало-помалу начинаешь волноваться, тосковать и думать, что все может пойти не совсем так, как хотелось бы. Сначала думаешь о свадебном приеме, который кажется тебе катастрофой, а потом представляешь себе жениха, который за день до свадьбы удирает со своей бывшей или со стриптизершей с тоскливейшего мальчишника… Я смеюсь. – Сожалею. – Почему? – Потому что я заранее знаю, что мой мальчишник будет развеселым. – Ай да молодец, браво! И ты надо мной посмеешься, убежав с какой-нибудь? – Пока нет… Я это решу в последний момент: если ты приедешь в церковь, а там никого нет, значит, произошло именно так, как ты сказала. – Это как?! Нет, погоди-погоди… Давай-ка скажи мне об этом сразу. Избавь меня от напрасных волнений. – Ладно, ты меня убедила. Так уж и быть, приду. – Отлично, я рада! Только не передумай, ладно? Я была на нескольких свадьбах и не понимаю невест, которые идут к алтарю в слезах. Некоторые прямо рыдают, словно идут на казнь! По мне, так свадьба должна быть красивой, веселой, приносящей счастье… Я смотрю на Джин – на то, как она говорит. Она кажется мне такой милой; ее глаза светятся, в них стоят слезы радости, она лучезарно улыбается. Ее восторг удивительный, заразительный. Она смотрит на нас, потом на секунду задумывается, и наконец ее одолевает сомнение. – Ой, вот я говорю-говорю, а может, и сама зарыдаю первой. И все мы смеемся. – Я осушу твои слезы. Джин оборачивается и внезапно бросает на меня пристальный взгляд. – При условии, что это будут слезы радости. Тогда осуши их своими поцелуями. Маркантонио поворачивается к Эле. – Черт побери, а вот ты мне никогда ничего подобного не говорила. – Ты не дал мне времени! – Если бы ты мне сказала что-нибудь подобное, я бы на тебе женился. Эле оборачивается к Джин. – Но почему? Ты ему сказала что-нибудь подобное, чтобы убедить его на тебе жениться? – Нет, я ему пригрозила. – И он испугался? – Ужасно. Эле подхватывает игру и качает головой: – В самом деле… Я-то знала, что этот Стэп только блефует! Я думаю, что он даже никого никогда не бил, это все миф. Я смеюсь. – Совершенно верно: били всегда меня. – Ну вот, наконец-то, в этот вечер выходит наружу вся правда. Эле меня толкает, а потом оборачивается к Маркантонио. – Ну вот ты объясни мне одну вещь… Почему мы с тобой расстались? Маркантонио смотрит на нее удивленно и кивает: – Знаешь, а я и сам не знаю. Мы начали с того, что перестали видеться, а потом и созваниваться… – Значит, тогда мы боялись… Иногда не хватает смелости жить красивей. Мы остаемся сидеть так, словно в нерешительности, при этих словах Эле, на которые у Маркантонио нет ответа. И тут вдалеке появляются Мартина и Сильвио; они возвращаются к столу. Эле это замечает. – Ладно, поживем – увидим… А теперь хватит, а то твоя сиделка возвращается. Джин присвистывает. – Ух ты! В самую точку! Маркантонио сразу парирует: – Но почему? А разве твой – не мальчик для развлечений? – Нет, он преподает в университете. – Ну надо же! А я думал, что он учится в одном классе с моей сиделкой. Но когда те двое подходят к столу, все, естественно, ведут себя уже по-другому. Мартина садится. Ей любопытно: – О чем вы говорили? Я видела, что вы смеялись… Джин знает, что ответить: – О моей свадьбе. – И о той, которая будет и у меня, – вмешивается Эле. Мартина смотрит на нее удивленно: – Так ты тоже выходишь замуж? – Если найду смелого человека… Она избегает взгляда Маркантонио. Но Мартина решительно продолжает: – А разве вы не боитесь выходить замуж? Все говорят, что брак – это могила любви! Может быть, дело не ладится потому, что люди чувствуют себя обязанными. Думаю, в браке люди в конечном счете плохо живут, потому что это обязанность, договор. Сильвио с ней соглашается: – Молодец. Я тоже так думаю. Маркантонио улыбается и смотрит на Эле: – Смотри, они нашли друг друга. Это чувство. |