Книга Развесистая клюква Голливуда, страница 67 – Дарья Донцова

— Давай сходим в спальню Кузьмы Сергеевича, — предложил Ваня. — Аня не знает, что кормон проявляется после мытья посуды. Чем больше лекарства примешь, тем сильнее она посинеет. Возьмем кружку, ополоснем ее и увидим. Если тетка угостила мужа сверхдозой, фаянс приобретет кобальтовый цвет.

Дверь в номер Пряниковых была заперта, но ключ легкомысленная Белка оставила в скважине. Мы с Ваней вошли внутрь. Я зажгла верхний свет.

— Погаси, — поморщился парень, — лучше включи настольную лампу.

Я послушалась и начала оглядываться.

— Где чашка? — шепнул Ваня.

— Может, в туалете? — предположила я.

Мы вместе вошли в санузел.

— Вот она, — обрадовалась я, — на полочке, у раковины, и…

Договорить мне не удалось. Дверь в номер приоткрылась, послышался незнакомый, чуть хриплый голос:

— Ань! Ты тут?

Вместо того чтобы ответить: «Нет» и выйти из туалета, мы с Ваней ринулись в укрытие. Парень вскочил в шкаф-купе, где висят банные халаты, я бросилась за ним и задвинула створку. Спасибо Ханкову, отцу Вадима, это он сделал нам гардеробы с дверями, скользящими по рельсам. Рукастый был мужик!

— Ань, ты где? — шептал незнакомец. — Че свет оставила?

Послышался тихий скрип и звук шагов.

— Какого черта ты приперся? — зашипела Аня.

Я затаила дыхание. Так, теперь сюда заявилась и вдова.

— Привет, — сказал мужчина, — наконец-то поговорим спокойно!

— Немедленно уходи! — приказала Анна.

— Куда? — поинтересовался дядька.

— Туда, где до сих пор сидел, — чуть повысила голос Пряникова.

— Анька, он умер! — с плохо скрытым ликованием объявил басок.

— Господи, из-за тебя все может лопнуть, — устало ответила Аня, — за фигом сюда приперся! Я чуть с ума не сошла, когда в коридоре на полу тело в плаще увидела!

Я изо всей силы вцепилась в свитер Вани. Отлично помню, какое выражение лица было у Пряниковой, когда она взглянула на труп. Аня воскликнула в ужасе: «Господи! Ноги! Джинсы!»

— Но потом я сообразила, что кроссовки не твои, без дурацких фонариков, — продолжала Аня. — Скотина!

Я прижалась к Ивану. Вот почему Аня с облегчением воскликнула, когда Бурундуков сдернул с головы трупа капюшон: «Это женщина!»

Она знала, что в «Кошмаре» есть посторонний человек, и испугалась, что тот погиб.

— Со мной ниче не случается, — нараспев сказал ее собеседник, — я бессмертный.

— Ты идиот, который чуть не сорвал все дело, — забыв об осторожности, громко произнесла Аня, — приперся! Зачем ты его пугал? Антон! Отвечай немедленно.

— Зыко вышло, — противно засмеялся Антон, — я влез в спальню и завыл: «Кузька, сдохни! Кузька, умри!»

— Зачем? Идиот! Кретин! — бранилась Аня, — …!..!

Я вздрогнула. Ну и ну! Наивная, как белый зайчик, новобрачная умеет материться!

— Не сердись, котя, — занудил Антон, — всякий перепужается, когда призрака видит. Я думал, у него сердце схватит, и каюк! Прикинь, я сначала хотел его ночью пугануть, да комнаты перепутал! Вперся к этой, как ее, блин, Степке! Еле удрал, и такое увидел! Ань! Не поверишь! Хошь расскажу?

— «Перепужается, хошь расскажу!» — передразнила Антона Пряникова, — когда по-русски нормально говорить научишься?

— Ну Ань, не злись, лучше поцелуй меня, — прохрипел Антон.

Но Анна не смягчилась:

— Болван! И перестань без конца жевать резину, меня от запаха апельсина тошнит.

Я опять вцепилась в Ваню, а тот застыл, словно памятник. Ко мне в комнату влез Антон! И он же, вероятно, изображал медведя-гризли! Внутри костюма здорово пахло цитрусом!

— Киса, не пыли, — зашептал Антон, — все славно получилось!

— Славно? — обозлилась Аня. — Я тебе велела: сиди дома, не высовывайся. Как ты сюда попал?

— На автобусе, — пояснил Антон, — сразу за вами пригнал. Дверь в отель была не заперта, я и вошел спокойно. Хотел помочь! Вдруг бы у тебя не получилось. Я его пугал, чтобы он скорее умер.

— Господи! — вздохнула Аня. — Сколько тебе лет?

— Сорок, — ответил Антон.

— Нет, пять по уму и развитию, — констатировала Пряникова. — Где ты прятался?

Антон издал странный звук, то ли смешок, то ли кашель.

— Тут аховые порядки, все нараспашку. Я тихонько на второй этаж влез, думал, найду пустую комнату. В гостиницах завсегда есть свободные номера.

— Балда стоеросовая! — в сердцах воскликнула Анна.

— А у них все заполнено, — бурчал Антон, — я снова на первый этаж, обнаружил там комнатушку нежилую, посидел до ночи и пошел по дому. Ох, Ань, там есть галерея, она ведет в чудное место! Замки, конечно, ну да ты знаешь, я любой пальцем отопру!

— Специалист, — вздохнула Пряникова, — горе мое!

— Я верно рассудил, — рассказывал Антон, — если все нараспашку, а тут закрыто, значит, здесь самое интересное. Ну и пошел глянуть. Ань! Там чучел полно! Кукол! Всего до фига! Привиденский костюм отрыл, медведя увидел! И спать там устроился, как король, на двуспальной койке с балдахином. О как!

Я скрипнула зубами. Антон беспрепятственно проник в бутафорский цех. Мы с Белкой, две наивные маргаритки, решили: раз ключ на месте, в пепельнице в комнате хозяйки, то никто по переходу не бегает. Но, оказывается, бывают, как выразилась Анна, специалисты, которым тот, кто «не лает, не кусает, а в дом не впускает», не помеха! Антон уютно устроился на ложе, которое многократно снималось в фильмах про принцесс и засветилось в исторических драмах.

— Ань, дай тебе жуткую историю расскажу, — попросил Антон. — Когда я из Степкиной спальни удрал, то сиганул не в тот коридорчик, и…

— Нет уж, — сурово перебила его Анна, — говорить буду я, а ты слушай, не перебивай! Когда тебя в очередной раз на зону замели, что мне делать было, а? На руках ребенок!

— Жена мужа ждет, — воспользовавшись тем, что Аня задала риторический вопрос, ввернул Антон.

Ходульная истина разозлила Пряникову.

— Ах, ждет? — с гневом повторила она. — А я тебе кто? Ты меня в загс водил? Кольцо на палец надел? Или денег давал? А?

— Трудности у нас были, — попытался оправдаться Антон, — временные. Я не по своей воле в колонию угодил, по приговору суда.

— У нас с тобой постоянно временные трудности, — мрачно уточнила Аня, — сколько лет мы вместе?

— Пять? — неуверенно предположил Антон, потом, наверное, увидел лицо Анны и быстро добавил: — Уж и пошутить нельзя. Знаю, что шесть.

— Восемь, — поправила Анна. — Я все надеялась: Антоша возьмется за ум, перестанет по чужим квартирам лазить, подумает о семье. И что вышло? Сначала ты на два года загремел, вышел, шесть месяцев погулял на свободе и опять за решетку. Кто тебе посылки отправлял, передачи возил? Кому ты клялся в вечной любви, расписаться обещал? Я тебе поверила, и что? Выкатился ты за ворота, двенадцать месяцев на воле поскакал и — опля, снова под конвой угодил. Опять срок навесили. Говоришь, жена мужа ждет? Я тоже так считала! Работу поменяла и давай тебе сигареты-сгущенку таскать. Освободился наш орел из заключения, и где моя свадьба? Что ты мне сказал?