Онлайн книга «Молочные зубы»
|
– Молодец, умничка. Значит, в этом году Вальпургиева ночь у нас будет особенная: после нее Мари-Анн уйдет, и останется лишь моя lilla gumman. Она с облегчением обняла его за шею. Он не хотел, чтобы между ними встала Мари-Анн. Ханна должна принадлежать только ему. * * * Она села на пол и положила на колени блокнот – тот самый, в котором рисовала свои тайные символы. Вызвать в воображении образ Мари-Анн было тяжело. Она не привыкла рисовать, после пары первых попыток рука превращалась в одеревеневшую оглоблю, и девочка едва держала мелок. К тому же она не знала, как выглядела настоящая Мари-Анн. Девушка с почерневшей кожей, как у той курицы, которая однажды подгорела у папы на гриле. Но на бумаге она больше напоминала грязное яйцо с ручками-палочками и ластами вместо ног. Ах если бы у нее только была ее фотография… Внезапно ей в голову пришла потрясающая мысль. У нее ведь остался снимок мамы. Они с папой распечатали несколько экземпляров, пока не добились нужного для коллажа размера и оттенка. Самого коллажа больше не было, но лишние фото у нее сохранились. Она порылась в ящичке со своими тайными сокровищами, которые валялись вперемешку с самыми банальными вещами, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Снимки лежали вместе с другими распечатанными страничками, содержавшими обнаруженные в Интернете сведения о том, как налагать заклятия. В статье встречались очень длинные и порой на удивление странные слова, но главную мысль она все же уловила: с помощью последовательности определенных действий и мыслей ведьма действительно может причинять другим людям зло. В ее комнату проникли посторонние звуки: громкие голоса и смех большого количества людей. Она просунула голову в дверь, выяснить, в чем дело. Девочке словно ножом резанули по сердцу, когда она увидела, что папа сидит с мамой в спальне и смотрит что-то на ноутбуке. Бывая дома в будние дни, он обычно поднимался в свой кабинет и не возражал, чтобы она играла на полу, пока он работал за столом. То, что он оставался рядом с мамой, свидетельствовало о силе наложенного ею заклятия. Ну ничего, совсем скоро он будет принадлежать только ей. И страшно обрадуется, когда она покажет ему рисунок Мари-Анн. Он оставил ее в комнате одну, чтобы она могла над ним поработать, и девочка планировала выполнить его как можно лучше. Если девушка будет похожа на Ханну, колдовство может сработать не так, поэтому она перекрасит ей волосы, фигуру сделает толще и нарядит в вещи, которые сама никогда не носила. И, конечно, ей надо поработать над заклятием против мамы. Ханна до конца не знала, чего собиралась им добиться, но «Нападение и месть» звучало подходяще. Она понятия не имела, что означали такие слова и словосочетания, как «против часовой стрелки», «сатурнианский», «обойти по кругу» или «кадило», но точно знала: стоит уничтожить фотографию намеченной жертвы, как это ей так или иначе навредит, особенно если при этом повторять заклинание, пример которого приводился в статье. Его предполагалось произносить вслух, однако Ханна знала, что стала самой необычной ведьмой, и ей будет достаточно лишь шевелить губами. Она внимательно прочла страницы, чтобы запомнить текст заклинания. В статье рекомендовалось уничтожать фото постепенно, в течение нескольких дней, но ее совсем не заботило, что она нарушит приведенные в Интернете инструкции. Девочка села, закинула ногу на ногу и оторвала от снимка спящей мамы небольшой уголочек. Представила мысленно, что мама умерла, и произнесла про себя заклинание. Насылаю на тебя это проклятие. Потом кусочек за кусочком порвала всю фотографию и ссыпала обрывки в блокнот, без конца повторяя эти слова. Мысли в голове совершенно прояснились. Через два дня папа разведет костер и станет петь оды весне. Ханна бросит в огонь рисунок Мари-Анн, где он покоробится, почернеет и исчезнет. А следом за ним, как конфетти, в костер полетят обрывки маминого фото. Она уже сейчас чувствовала, как ее покидает Мари-Анн, в которой она больше не нуждается. Ведьма улетит в небо и рассеется как дым. Оставалось лишь посмотреть, что будет с мамой, ведь она толком не знала, как проявит себя проклятие. Полная решимости победить, она порвала обрывки еще мельче и стала шептать: – Насылаю на тебя это проклятие. Хочу, чтобы ты умерла. Ты помучаешься и сгинешь. СЮЗЕТТА Алекс проскользнул обратно в спальню, тихо закрыл за собой дверь и сказал: – Она спит. – Спасибо тебе. На время он взял всю заботу о Ханне на себя. Алекс нырнул в шкаф и появился с парой чистых носков в руках. Потом сел на кровать и надел их. После удивительно приятного дня и вечера – боль в ногах можно было не считать, – когда Алекс постоянно был рядом и внимательно относился к любым ее просьбам, Сюзетта испытала приступ ужаса. Она покачала головой, не желая верить в происходящее. – Ты уходишь? Она привстала на кровати, все ее тело было напряжено. Куда он собрался? В спортзал? На работу, заняться делами, которые мог бы переделать и Мэтт, или он сам, но позже? – Я мигом. Он схватил с прикроватного столика кошелек. – Зачем? Нет. Не делай этого, Алекс. Он встал, сунул кошелек в задний карман спортивных брюк и пригладил ей волосы. – Я на минуту, кое-что купить. – Купить? Но что? Не уходи. Он обошел кровать, сел рядом с ней и взял за руку. На мгновение ей показалось, что за всеми его усилиями и заботой скрываются лишь высокомерие и эгоизм. – В выходные нам кое-что понадобится. Мы устроим… Она вырвала руку. – Да? А если она проснется и увидит, что я одна? Оставь мне хотя бы какое-нибудь оружие! – сказала она и в то же мгновение об этом пожалела. – Я… Какая же боль отразилась на его лице. И тут же передалась ей. Она почувствовала ее каждой клеточкой своего задеревеневшего после дня, проведенного в кровати, тела. – Я собирался купить тебе костыли. – Ох, Алекс… – Чтобы ты могла хоть как-то ходить. – Устал носить меня в ванную? Она хотела произнести эту фразу непринужденно, но напоминание о ее ранах лишь усилило его страдания. – Прости. Давай хотя бы повесим на ее дверь колокольчик, чтобы я услышала, если она встанет? Она вспомнила о бронзовых колокольчиках на цепочке, висевших у него на книжной полке, – сувенире, который родители привезли ему из поездки в Непал. Он кивнул, но не двинулся, чтобы принести их. – Может, соорудить на скорую руку какой-нибудь замок? – Запереть ее в комнате? – спросила она. Он пожал плечами, и его беспомощность вызвала в ее душе новый приступ отчаяния. – Колокольчики были бы в самый раз, – сказала Сюзетта, не желая признавать, что чувствовала бы себя куда увереннее с хоккейной клюшкой, скалкой или электрошокером в руках. |