Онлайн книга «Одесский листок сообщает »
|
Полицейские приступили к обыску. В карманах банщика отыскали три кошелька, пустую серебряную визитницу и золотые часы немецкого производства. – Надо выяснить, кого из колбасников ночью на вокзале обчистили, – заметил надзиратель Жук. – Тут-то Шестопалу и конец. В витринах ссудной кассы ничего интересного не обнаружилось. Зато в несгораемом шкафу лежало много ценных предметов, часть из которых одесские сыщики сразу же опознали как краденые. Особенно бросалась в глаза бриллиантовая полупарюра [49] из ожерелья, броши и серег. Именно такую неделю назад похитили у госпожи Крахмальниковой, жены владельца конфетной фабрики. Дела приемщиков стали плохи. Увидев, что попались, оба побелели. – Как звать? – зарычал на них Лыков. – Лейба Одесский и Лейба Тульчинский. – Это что, прозвища? Фамилии говори. – Никак нет, ваше высокоблагородие, так и в паспорте написано. – Откуда у вас в шкафу ворованные вещи? – Сами не знаем. – Приползли невзначай? Так ведь у них ног нет. Кто-то принес. Кто? – Нам неведомо, мы люди маленькие, бедные ремесленники. – Бедные? А откуда у тебя часы за сто рублей? Только не говори, что достались от старика отца, они совсем новые. – Родственники подарили на пятьдесят лет, всем кагалом собирали. – Понятно, – вздохнул коллежский советник. – Поехали в управление. Черкасов, когда увидел полупарюру, готов был расцеловать подчиненных. – Вот молодцы! А то меня градоначальник в пыль растер, велемши хоть из-под земли… Лыков подмигнул губернскому секретарю, и тот напустил на себя грозный вид. – Ну, цуцики, – обратился он к Лейбам, – теперь мы вас накажем по всей строгости закона. Одесский с Тульчинским окончательно сникли. Лыкова они знать не знали, а вот Черкасов был грозой криминала. Сделав глубокомысленную паузу, Андрей Яковлевич вкрадчиво добавил: – А можем и не по всей. Барыги навострили уши: – А… что для этого нужно? Чтобы не по всей? – Об этом вам скажет коллежский советник Лыков. Он служит в Петербурге, в Департаменте полиции. В кармане у него письмо за подписью самого Столыпина. Оно позволяет господину Лыкову много чего, в том числе оказывать снисхождение. Тем, кто заслужил. Итак… Лыков подхватил с важным видом: – Господин начальник сыскного отделения верно говорит: только тем, кто заслужил. Ваши грехи тянут на два года арестантских рот. Но можно выскочить и на год. Если поможете в одном вопросе. – Мы всей душой, ваше высокоблагородие. Бедные ремесленники, совсем бедные… Что за вопрос-то? – Есть такой Самуил Пружинер, старьевщик с Молдаванки. Знаете его? – Таки знаем. – Мне нужно найти его хавиру, где он прячет сторгованное кле. Барыги переглянулись. – И все? – Да. – А взаправду нам срок на сдюку? Если скажем. – На любую половину. Одесский посмотрел на Тульчинского и грустно сказал: – Ничего сильно страшного, Лейба. А ты что думаешь? Тот ответил еще грустнее: – Мне он не родственник. И дважды делал Лейбе манис [50], холера на его кишки. – Значит, таки да? – Таки да. Одесский повел плечами и заявил: – Мы готовы, пишите. – Валяй. – Сяма держит хавиру на Запорожской, дом семь. Внизу дом терпимости, так он устроился над ним. – Мы съездим, убедимся. Если соврали, пеняйте на себя. Если сказали правду, я свое обещание сдержу. Лыков с Азвестопуло прихватили надзирателя Жука и полетели на Запорожскую улицу. «Пансион без древних языков» нашли быстро. Взяли вышибалу – крепкого дядьку в морских наколках – и отправились искать квартиру блатер-каина. Дворник пытался юлить, но Жук быстро его урезонил. Тайное убежище Пружинера указали соседи. Надзиратель сбегал за околоточным, дворник с подручным сошли за понятых. Когда взломали дверь и вошли, внутри обнаружили, как выразился Сергей, пещеру Аладдина средней руки. Вещи, среди которых оказалось много мехов и смушки, пришлось отвозить в сыскное отделение на извозчике. Золотых и серебряных изделий набрали целый чемодан. Лыкова особенно заинтересовали пачки ломбардных квитанций. Они были из разных касс и на разные имена. Видимо, блатер-каин имел целую команду подставных заемщиков. Пружинера вторично арестовали и доставили на Преображенскую. Увидев свои сокровища, разложенные по столам, барыга сразу сник. У него словно вышел завод. На подкашивающихся ногах он подошел к стулу, со вздохом опустился на него и закрыл голову руками. Старьевщик просидел так минуты три, потом выпрямился и сказал: – Спрашивайте. Глава 6
Неуловимый упырь – Которые из квитанций получены за вещи от Балуцы? – задал первый вопрос Алексей Николаевич. Пружинер перебрал пачки и отложил дюжину: – Вот эти. – Деньги за них он уже выручил? – Да. Но есть портсигар, который Балуца хочет выкупить обратно. Лыков насторожился: – Что еще за новость? Зачем ему эта вещь? Чем-то дорога или тут другое? – Другое… Маклак запнулся. – Боязно так-то… – пробормотал он. – Ты не бойся, а помоги его поймать, – дал совет Азвестопуло. – Тогда и дрейфить перестанешь. Из камеры смертников куда он денется? Старьевщик вздохнул и обратился к коллежскому советнику: – Там есть квитанция на фамилию Апостоли. – Эта? – показал тот. – Да, на серебряный портсигар с эмалью. Он заложен в Первом одесском городском ломбарде. Срок заклада истекает через три дня. Балуца хочет прийти туда, будто бы перезаложить. Но это только повод… Пружинер опять запнулся. Лыков помог ему: – Степка хочет ограбить ломбард? А что там брать – столовое серебро? Не тянет на большой куш. – Сам ломбард понятно, что не тянет. Но вы посмотрите, где он сидит. – И где же? – На Гоголя, десять. В боковом крыле Городского кредитного общества. |