Онлайн книга «Безумие »
– На кого я тебя оставлю. Там футбол ещё не начался? – Откуда я знаю, дай досмотреть. – Любишь ты фильмы про беспринципные беспорядочные половые связи, – прокомментировал я. – А у связей есть принцип? Или принципы, – всё ещё прикусывала ужаленный палец Шила. – У порядочности есть. – Какой? – Принцип порядочности? Он прост: не целуйся с женщиной, если она тебе не нужна. – Ты что! Тогда люди вообще разучатся целоваться, – засмеялась Шила, не отрывая палец от губ. – И умрут от голода, – взял я пульт и начал искать футбол. – Ты уверен, что сегодня есть футбол? – Уверен, сегодня же среда. По средам Лига Европы. «Среда. Жизнь средняя, достаток средний, с одной стороны, хочется показать этому дню средний палец, но с другой стороны – не факт, что четверг будет лучше», – снова поцеловала свой палец Шила. Кровь остановилась. «Средняя кровь свернулась». – Хватит уже сосать свой палец, скоро я уже начну ревновать. – Если бы ты умел. – Я буду учиться. – Не надо, это врождённое, или есть, или нет. – А я думал, передаётся половым путём. – Это тебе не транспортная магистраль. – А мне как будто передалось, даже раньше. Знаешь, что мне бросилось в глаза, когда я впервые тебя увидел? – Взаимность? – Взаимовозможность. – Взаимозаменяемость. – Взаимоневменяемость. * * * Я сидел в классе после того, как бортпроводницы оставили борт. Борт был пуст, только столы и стулья, и открытое окно. Я встал и пошёл по ряду, чтобы закрыть его. По пути нашёл чью-то ручку. Судя по всему, одной из моих учениц. Красивая деревянная ручка была изрядно покусана с нерабочей стороны. «Что её могло так волновать? Или режутся зубы? Зубы – это хорошо, они просто необходимы в нашем сложном мире». Закрыв окно, я двинулся обратно, вертя в руках находку, будто той не терпелось что-нибудь написать, моя задница снова нашла ещё не остывший стул. Я решил сочинить письмо жене. Рука начала выводить найденной женской ручкой на листке бумаги, женщина писала женщине: – Наконец-то нашла свою руку и решила тебе написать. – Взяла себя в руки? Не верю. – Слышала последние новости? – Нет, а что там? – Он всё ещё любит тебя. – Это не новость, это обязанность. Священный долг. – Ты не устала? – А что, заметно? – Если честно, то нет. – Зачем тогда спрашивать? – Просто зависть. Как тебе удаётся всё время так хорошо выглядеть? – Всё сложнее. – Ты любишь меня? – Конечно, мне же надо с кем-то пить кофе. Дальше переписка встряла. Видимо, в ручке кончилась зарядка женской энергии. Я положил её, та покатилась по ровной поверхности стола, ловить её я не стал, она свалилась на пол и, проехав ещё несколько десятков сантиметров, осталась под столом. «Ручкам тоже нужна крыша», – не стал поднимать её, достал телефон и набрал жене сообщение: – Доброе утро! – начал я незатейливо. – Как обременительно это звучит. – Почему обременительно? – Потому что надо ответить тем же, а нет никакого желания. Начинаю врать с самого утра. – Чего же тогда ждать от вечера? – выбрал я нужные буквы из кроссворда клавиатуры. – Обещай мне не врать. – Хорошо. Обещай не спрашивать. – О снах можно? – Можно, но сегодня был дерьмовый. Машину украли. – Уже врёшь. – Шила сидела в буфете университета и занималась ерундой после лёгкого перекуса. Она часто так делала, её забавляла ничего не значащая переписка, как в студенческие годы, чтобы можно было добить остаток времени от большой перемены, а может быть даже и опоздать к следующей паре. – Уже не веришь. – Расстроился? – Нет, вспомнил, что она у меня застрахована. – Поймали вора? – Представь себе, он сам пришёл с повинной. Знаешь, кто это был? Раскольников. – Он топором вскрыл машину? – поставила чашку на блюдце Шила и аккуратно сложила туда все видимые крошки, которые были причастны к её трапезе. – Может быть. – А зачем ему нужна была машина? – Бабушку перевезти. – Из одного мира в другой? Нельзя тебе на ночь Достоевского читать. – Я думаю, это всё твой итальянец. – Артур оставил смайлик в конце предложения, будто само это слово «итальянец» имело такое правописание и улыбался не Артур, а сам итальянец. – Почему же тогда он не перевёз её на велосипеде? – Не знаю, возможно, он не умел ездить на велосипеде. – А на машине умел? – начала Шила зрительно придираться к своему маникюру. – Так коробка-автомат. Даже ты справляешься. – Ах ты, зараза. А я-то думала, ты не умеешь ревновать, – посмотрела на часы на экране Шила. – А ты? – Мне некогда. У меня борьба с муравьями, теперь даже во сне. – А что за сон? – Мы высадились на прекрасный остров в Адриатическом море. И всё было лазурно, пока на нас не напали рыжие муравьи. Они, как люди, передвигались на двух ногах и говорили по-английски, в конце концов, они нас чуть не сожрали. Эти твари уже проникли в моё подсознание. Да что там подсознание, вчера перед сном я обнаружила одного в нашей постели, – встала Шила из-за стола, дописывая сообщение. – Они любят сладкое, как и я. – С этим надо что-то делать. – С этим муравьём? «С этим муравьём», – сунула телефон в сумочку Шила и оставила смс-ку Артура без ответа. * * * Всем хочется быть особенными, но среда всех усреднила. Хочется быть особенным до тех пор, пока не поймёшь, что в этой среде, где все так или иначе ждут субботы, это невозможно. Я киллер, я на работе, я убиваю время. Лётчику необходимо это уметь, если пассажиры в салоне могут читать газеты, беспробудно есть, пить или спать, то лётчикам приходится искать свои способы скоротать время. Когда заигрывать с бортпроводницами и шутить с экипажем уже надоедало, принимались за пассажиров. Марс выходил обычно в салон и спрашивал: «Куда летим?» Или мог объявить при посадке город абсолютно другого континента. «В конце концов, не важно куда, главное – сели», – смеялся он. Другие не рисковали, другие были другими, они вели себя штатно. Я тоже, я действовал согласно инструкции. «Почему некоторым можно всё? Потому что они не только особенные, но ещё и способные, они могли так изящно представить своё преступление, что ни о каком наказании не могло быть и речи». |