Книга Золушки при делах , страница 42 – Лесса Каури

Пип, красный как свекла, поспешил навстречу племяннице.

– Ох, Бруни… Ваше Высочество, как я рад тебя видеть! А мы вот с Тусей морсы гоняем с утра… для настроения!

– С Тусей? – уточнил Григо, скрывая улыбку и одновременно кланяясь Туссиане Сузон.

Пиппо покраснел еще больше, хотя, казалось, краснеть уже было некуда.

Бруни поцеловала дядюшку в щеку и укоризненно взглянула на секретаря.

– Григо, сделайте заказ, а я прогуляюсь с дядей по галерее – мне кажется, картины мастера Висту благотворно действуют на будущих мам!

– Ты… вы… ты… позволишь, я скажу госпоже Сузон несколько слов? – запинаясь, спросил Пип.

Кивнув, Бруни направилась к лестнице.

Повар нагнал ее, вытирая со лба большим белым платком обильный пот.

– Она удивительная женщина, – пояснил он с твердостью, однако отчаянно смущаясь, – и мне приятен ее интерес ко мне!

– Если вам хорошо вместе, я только рада, – принцесса взяла его под руку, – но интересно, что скажут на это твои дочери?

– Персиана давно в курсе, – вздохнул повар, – а вот Ванилька… за словом в карман не полезет! Скажет, что я – старый козел, влюбившийся в змеищу!

Бруни прыснула в кулак. Ванилла рю Дюмемнон, ныне благородная дама, еще и не так могла припечатать!

В мансарде свет плескался от стены к стене, оживляя акварели, но не достигал ниши с «Похищением». Несколько горожан бродили по галерее с растерянными улыбками на лицах, другие застыли у понравившихся им картин, разглядывая их, будто искали какую-то конкретную точку на поверхности.

На Бруни с Пипом сразу обратили внимание. Принцессе стало неловко: никак она не могла привыкнуть к интересу обывателей, но поскольку сегодня не использовала магическую личину, следовало терпеть. В подобных случаях она всегда подражала мужу, надевая маску отстраненного вежливого спокойствия – выражение лица принца на мероприятиях, в которых он заинтересован не был.

– А я ведь жениться на ней хочу, – признался Пип. – Только вот Ванилька…

– Ох, Пиппо, – Бруни погладила его по плечу, – она побесится и поймет… Вот увидишь!

– Ты думаешь? – обрадовался повар.

Принцесса кивнула.

– Вы уже решили, когда?..

– На Золотые дни, как Ванилька замуж выходила. Она к тому времени уже родит, все легче ей будет на свадьбе! Пресвятые тапочки! – Пип схватился за голову. – А ты-то на сносях будешь! И как же?..

– Мы что-нибудь придумаем, – улыбнулась она.

Сейчас ей казалось, до осени еще очень далеко, а предстоящие роды вообще представлялись чем-то нереальным.

– Как там Питер? – спросила принцесса, желая перевести разговор. – Справляется?

– Мясо жарит, прям как я! – похвастался Пип. – Начал осваивать рецепты оборотней, но никак ему не даются их приправы! Они для людей-то никакие, а для них – сильно пахучие, а он все время с ними перебарщивает. Весь пару раз ему помогал – приходил на кухню, отмерял сколько чего. Ровенна все записала, вроде теперь дело на лад пошло – народ говорит, рычат в трактире куда реже!

Бруни засмеялась. Смеясь, повернулась к тому простенку, где висело «Похищение». И увидела стоящую перед картиной женщину – невысокую, хрупкую, черноволосую. Одета та была в странное платье – простое, белое, в пол, больше похожее на исподнюю рубашку не по размеру. Однако никто из посетителей на нее внимания не обращал и пальцами не показывал.

– Я, пожалуй, пойду на кухню, – сказал Пип, – а то ребятки меня уже, наверное, заждались! Передавай привет Ка… кхгм… Его Высочеству Аркею!

– Обязательно передам. А ты скажи Питеру, что я как-нибудь загляну. Хочу послушать редкое рычание, – улыбнулась Бруни.

Повар ушел. Поколебавшись, принцесса подошла к незнакомке и остановилась позади, делая вид, что разглядывает картину.

– Глядя на мастера Висту, никогда не подумаешь про истинное величие гения, – вдруг сказала та, не поворачивая головы.

Голос у нее был глубокий и хрустальный, на согласных будто льдинки позвякивали.

– Однако он таков, – негромко ответила Бруни.

– Интересно, откуда он берет образы? – словно не слыша ее, продолжила незнакомка. – Нет, я понимаю, сюжет известный, но эти полутона… эти тени… этот ракурс, наконец! Скажите, вас он пугает так же, как и меня?

Она продолжала смотреть на картину, а принцесса отчего-то страшилась сделать шаг вперед, чтобы заглянуть ей в лицо. Однако на всякий случай уточнила:

– Ракурс?

– Паук! – воскликнула женщина и передернула плечами. – Терпеть не могу пауков! Впрочем, – задумчиво добавила она, – очень надеюсь, что их больше нет на Тикрее!

– Пауков? – изумилась Бруни.

Ей все больше казалось, что она разговаривает с сумасшедшей, одной из тех городских юродивых, которых одни считают одержимыми, а другие – святыми.

– Кукловодов, – непонятно пояснила собеседница. – Радуйтесь, ведь ваши дети будут расти под мирным небом!

Принцесса невольно положила руки на живот, будто пытаясь защитить его.

Незнакомка обернулась. В ее глазах перетекали один в другой цвета с картины Висту.

– Сюрпри-и-из! – громко засмеялась она, зазвенела хрустальными колокольцами.

И снова никто не посмотрел в их сторону.

Бруни испуганно моргнула и… не обнаружила ее рядом с собой. Отчаянно завертела головой, но в пустой комнате негде было укрыться.

Красавица в белом платье исчезла! Лишь едва ощутимо пахло розами.

* * *

На следующий день после подписания Его Величеством указа о назначении мастера Вистуна придворным живописцем принцессу навестила матрона Мипидо.

– Я… так… рада… – рыдала она, потрясая мощным килем, – наконец-то… его… оценили… по… заслугам!

– Да что ж ты плачешь? – смеялась Бруни, обнимая ее и гладя по голове, как маленькую. – Надо радоваться!

– Как же… радоваться?.. – вопрошала Клози. – Когда… он… теперь будет… целыми днями… во дворце… пропадать! А тут столько баб… то есть дам… изысканных… ху-у-у-уденьких!!!

– Да он и не посмотрит в их сторону! – возмутилась принцесса. – Его муза – ты, и только ты!

– А как же мы будем… ви-и-и-идеться? – не успокаивалась та. – Он ту-у-ут! А я…

Она больше не могла говорить и взяла самую высокую ноту. Судя по звукам из коридора, гвардейцы, охраняющие вход в покои, дружно отшатнулись от дверей, а потом так же дружно вернулись на место и взяли на караул.

Двери в столовую, где разговаривали Клози и принцесса, распахнулись, впуская… Его Величество в сопровождении Стремы.

– Вы так кричите, моя дорогая невестка, что я подумал было, роды уже начались! – с порога заявил тот, недовольно морщась.