Книга Двойной эффект , страница 11 – Таль М. Кляйн

– А сейчас не обрывают?

– Нет, они…

Я оборвал связь.

Когда я уже собирался войти в лифт ТЦ в Гринвич-Виллидж, передо мной в кабину зашла молодая женщина с золотисто-каштановыми волосами. Даже в Нью-Йорке она выглядела неуместно. В ее волосы были вплетены красные и оранжевые светодиодные полоски, горящие, точно тлеющие угли. Еще более странной была ее одежда: длинное гофрированное белое платье, оливково-зеленая армейская куртка, а на ногах грязные туристические ботинки. Она прижимала к себе мешок, в котором, кажется, лежало огромное седло, и намеренно преграждала вход в ТЦ.

– Прошу прощения, – сказал я, пытаясь обойти ее.

– Это телепортационный центр Гринвич-Виллидж? – спросила она, осматривая меня с ног до головы, как будто я инопланетянин. Говорила она отрывисто, пренебрежительно. Акцент я не узнал: что-то латиноамериканское.

– Так написано на вывеске, мадам, – ответил я в той же манере.

Она кивнула и, не сказав больше ни слова, ступила на движущуюся дорожку.

Я встал за ней. Странная особа.

Когда мы проходили через облако нанитов, я заметил, как она оцепенела, но дорожка, не останавливаясь, принесла нас к телепортационным камерам отлета. Женщина осмотрелась, словно не знала, куда идти дальше. Я показал ей самую короткую очередь, потом встал в свою. Женщина вошла в свою камеру сразу передо мной, в последний раз покосившись на меня. Я решил, что она телепортируется впервые.

Барьер перед моей камерой опустился. Я вошел в фойе, забросил свой багаж в указанное отделение и сел в кресло, которое перенесло меня в помещение Панчева эскроу. Там кондуктор подтвердил место моего назначения, и я «подписал» выведенное на экран соглашение. Свет потускнел. Я уже начал прикидывать, что выпью в «Манки-баре» для разгона: мохито или зомби.

И – ничего.

Ничего не произошло.

Ни вспышки слепящего белого света, указывающей на мое прибытие в вестибюль ТЦ Сан-Хосе. Ни сигналов тревоги, ни объявлений. Только темнота. Я не особенно встревожился. Решил, что в Коста-Рике отключили электричество: такое по-прежнему иногда случается в странах, где нет термального энергоснабжения. Я встал, ощупью начал пробираться к выходу и почти сразу воткнулся носом в бетонную стену. Ой!

Я услышал приглушенные голоса снаружи и пошел на звук, хватаясь за магнитные полосы на стене, предназначенные для перемещения кресла. Наконец, еще несколько раз больно ударившись, я добрался до барьера перед выходом. Я бил по жесткому пластику и дергал, пока барьер не опустился. Я перешагнул через него, оказался на свету и увидел перед собой кондуктора. Кондуктора из Гринвич. У него оранжевые волосы, на лице багровое родимое пятно в форме Нижнего полуострова в Мичигане и разинутый рот. Он глазел на меня так, словно увидел привидение.

Сукин сын. Я все еще в Нью-Йорке.

– Кажется, произошла ошибка? – сказал я.

За кондуктором в смятении толпились люди, все проверяли свои коммы. Над всеми телепортационными камерами горел красный свет.

– Подождите секунду! – Кондуктор морщил лоб. – Черт! Как вы сумели выйти?

– Дверь открылась.

– Подождите. – Он, очевидно, говорил с кем-то по коммам. – Да, сэр.

Кондуктор сделал быстрый жест, переместив разговор из своих коммов на голоэкран на стене. Перед нами появился человек в аккуратном лабораторном халате ТЦ. Седые волосы, лысина, животик и светло-голубые глаза. Единственным указанием на то, что он находится не в одном с нами помещении, была прокатывающаяся вверх и вниз по нему полоска обновления изображения.

– Это он? – спросил голочеловек у кондуктора.

– Да, сэр, – быстро ответил кондуктор, словно его допрашивал коп.

– Мистер Байрам. – Человек помолчал, как будто собирался добавить что-то очень важное. – Меня зовут Уильям Таравал. Я начальник исследовательского отдела «Международного транспорта». Судя по всему, во время вашей телепортации произошел сбой. Мы все еще пытаемся выяснить почему.

Этот парень – босс Сильвии? Не слишком ли он высокомерен для этого? Говорит казенно, но искренне. В углах глаз очень длинные морщины, я таких никогда еще не видел.

– Мы закрыли ТЦ до окончания расследования. Пока что я приказал кондуктору возместить ваши затраты на телепортацию.

Кондуктор энергично кивнул.

– Уже сделано, сэр. Словно ничего не было.

– Мистер Байрам, – продолжал Таравал, – можем ли мы поговорить наедине?

– Хм, конечно.

– Спасибо, Джеймс. – Он кивнул кондуктору, и тот сразу отвернулся, как будто я переодевался. Я жестом пригласил Таравала в свои коммы. Теперь он стоял не в нескольких метрах от меня, а прямо передо мной. Слишком близко. Я быстро минимизировал окно, чтобы он выглядел не так устрашающе.

– Спасибо. Толика интимности приносит обильные дивиденды, не правда ли, мистер Байрам?

– Что?

– Не важно. Я знаю, что вы не узнаете меня, мистер Байрам, потому что официально мы так и не познакомились. Но я работаю с вашей женой Сильвией.

Придурок-босс, который на прошлой неделе угробил нашу годовщину. Да, я знаю, кто ты.

– Верно, она упоминала о вас.

– Уверен, всегда в положительном ключе. – Он подмигнул, как чудаковатый дядюшка. – Естественно, она упоминала и о вас, Джоэль. Я знаю, что увлекательная поездка, в которую вы направлялись, для нее очень важна. Однако мы только что пережили серьезное нападение на нашу систему. Сейчас идет сбор телеметрических данных. И это потребует на некоторое время прекратить деятельность ТЦ.

– Черт! Сильвия уже телепортировалась в Коста-Рику.

– Вот именно. Но у нас есть выбор.

– Выбор?

– К счастью, есть ТЦ, которые работают всегда. Один из таких ТЦ находится здесь, в МТ. Я могу отправить вас отсюда в больницу в Сан-Хосе. К несчастью, все коммы в Коста-Рике вышли из строя, но, уверен, оказавшись там, вы с Сильвией сможете найти друг друга.

– Полагаю, членство дает особые привилегии?

– Совершенно верно. Счастье Сильвии для нас очень важно.

– Угу. Значит, я должен ехать отсюда в головную контору МТ?

– Да. Я уже заказал машину, которая подберет вас у ТЦ «Гринвич». Как вам известно, мы располагаемся на Восемьсот второй авеню. К тому времени, как вы доберетесь туда, все будет готово. До скорой встречи.

Окно комма закрылось.

Когда мы с Сильвией отправляемся в отпуск, всегда случается какая-нибудь пакость. Мы всегда называем такие неудачи приключениями, потому что не хотим называть их отпускной лажей. К тому же кому нужен образцовый отпуск? Половина удовольствия в том, чтобы преодолеть какое-то нелепое затруднение, о котором потом можно рассказывать друзьям за пивом.