Онлайн книга «Конец сказки »
|
– Ничего, отмоешь, – хмыкнул Яромир. – А то разувайся, ходи как я. – Да холодно же босым! – возмутился Иван. – Дивлюсь я тебе, как ты так умудряешься! – Привычку надо иметь, – пожал плечами Яромир. Он и в самом деле привык сызмальства. Это братке Бречиславу хорошо – у него обувь в копыта обращается, вместе с одежкой. Он постарше, поопытнее – умеет вместе с сапогами перекидываться. А Яромир так и не выучился – ну да ему и так неплохо. А болото тянулось и тянулось. День к концу подошел, вечер настал, за ним и ночь наступила. Было в этом тумане жутковато и при свете солнечном, а во мраке вообще страшно стало. Вдали что-то выло. Со дна темных вод поднимался беззвучный зов трехсотлетних сомов. Ночевали вполглаза и вполуха. На страже стоял в основном Яромир – ему спать почти и не требовалось. Синеглазка же сразу подлезла Ивану под бочок и принялась рассказывать, какая замечательная у них будет свадьба, да как лепо они заживут опосля. Иван вяло отговаривался, что нужно вначале Кащея победить, не время сейчас. Наутро однако он нашел и свои достоинства в женатой жизни. Поляница, даром что богатырка, бабой оказалась работящей. Проснулась прежде всех, выстирала Ивану одежду и даже вычистила сапоги. Отыскать в болоте бочаг с чистой водой оказалось непросто, но Синеглазка трудностей не убоялась. Скатерть-самобранка накормила всех толокняной кашей и блинами с вязигою. Ивану до смерти хотелось еще и чего мясного, но он уж убедился – у самобранки свое разумение, ей не прикажешь и не упросишь. Что считает нужным, то и подает. И где берет все эти кушанья – неизвестно. Может, с чужих чьих столов ворует, мало ли. Болото сменилось сушью, перешло в густой ельник. Под тяжелыми колючими лапами снег еще лежал, кое-где – так целыми сугробами. Яромир снова обернулся волком и повез на себе уже двух людей. Синеглазка сидела сперва нерешительно, боязливо. Вцеплялась в серую шерсть так, что пальцы белели. Но после приноровилась, распрямила спину и даже обняла Ивана руками. – А ведь говорили мне, что ты в стан наш на волке прискакал… – тихо сказала поляница. – Да я до конца-то не поверила, думала – примерещилось что-то девкам… До Мезени добрались только на третий день. Показалась она вдали – извилистая, со скалистыми берегами. Без волшебного клубка добираться пришлось долго, искать путь по солнцу и звездам. Спросить было не у кого – места пошли совсем дикие, безлюдные. Только ухало что-то иногда в ветвях, да волчий вой доносился. – Эвона куда старшая-то яга забралась… – кряхтел Иван, пока шли через реку вброд, перекатами. – И понадобилось же ей в этакой-то глухомани хорониться… С этой стороны опять потянулось болото, только холодное, промозглое. Иные бочаги еще были затянуты льдом. Яромир, снова вставший на две ноги, заглядывал чуть не в каждый – искал, у кого спросить дорогу. Не человека, понятно. Какого-нибудь местного духа. Болотника, омутника, вировника или багника. Они везде есть – надо только уметь их высматривать. – Эй, хозяева дорогие, отзовитесь, помогите!.. – негромко окликал Яромир. – Не в службу, а в дружбу, отплачу чем могу! До его чутких ушей донесся рев. Точно коровий – но что делать корове на болоте? Выпь это, водяной бык. Голос громкий, слыхать издали. Только и не выпь это, конечно. Они еще с зимовки не вернулись – да и не гнездится выпь так полуночно. Холодно здесь слишком для нее. Так что Яромир короткими прыжками понесся к источнику звука, резко сунул руки в трясину… и выдернул жуткое чудище. Толстое, как бочка, колышущееся студнем, все в грязи и улитках, да еще и без глаз. – Пусти, пусти, чё пристал, чё пристал?! – заревело создание, отбиваясь от волколака. – Не трожь меня, не трожь!.. Голос был трубный, басистый, но явно женский. Болотная баба. Духи-хозяева тоже разных полов бывают, хотя лешие да водяные чаще все-таки мужики. Но не всегда. Яромир выдернул болотницу из трясины совсем – и та аж зашлась в крике. Слабо грело весеннее солнышко, но все-таки грело. Для болотных духов это смерти подобно. – Чё надо, чё надо?! – выла болотница, даже не пытаясь слушать. Иван с Синеглазкой первые секунды пялились в изумлении. Для них выглядело все так, будто Яромир сунулся в водяное оконце, вытащил пустые руки, а потом принялся ими трясти. Болотницу они не видели и не слышали. Но потом та проступила и для них. Синеглазка ахнула, Иван схватился за меч. Воздух прорезало криками, они отчетливо разглядели страшилу, пойманную Яромиром. – Это что за зверюга такая?! – возопил княжич. – Баба болотная, – отдуваясь, ответил оборотень. – Хозяйка этих мест. – Пусти, пусти, пусти!.. – ревела болотница. – Помогите вытащить, – ровным голосом попросил Яромир. – Один не справлюсь. Иван и Синеглазка неохотно взяли болотницу за жирные ручищи. Втроем кое-как, но выволокли эту тушу на сухое место. Оно, впрочем, тут же перестало быть сухим. – Чё надо, чё надо?! – тоскливо повторила болотная хозяйка. – Зачем тревожите, зачем?! – Да мы тебя выпустим сейчас, – успокоил ее Яромир. – Ты нам только скажи дорогу к бабе-яге. – К бабе-яге?! Зачем?! Зачем вам?! – А то не твоего ума дело. Ты скажи – и ныряй в свою прорубь. Болотница долго верещала, брызгалась грязью и пыталась высвободиться. Даже немного поколдовала – обернула землю под ногами Ивана трясиной, и тот лишь каким-то чудом успел отпрыгнуть. Но в конце концов она сдалась. Тяжело дыша, раздирая безглазое лицо, болотница провыла: – На полуночь!.. на закат!.. Пятьдесят поприщ!.. или шестьдесят!.. По мокроте!.. потом по сухоте!.. Большие деревья будут!.. за большими деревьями!.. Больше не знаю!.. не знаю ничего!.. – Ну и то хлеб, – кивнул Яромир. – Проваливай подобру-поздорову. Болотница с бульканьем ухнула обратно и долго еще ревела со дна выпью, грозилась и плакалась. Добрый час прошел, верст на пять ушли путники, а ее жалобные вопли все доносились то из одного бочага, то из другого. – Вообще, с духом-хозяином в его вотчине свориться – последнее дело, – сказал Яромир. – До ночи нам с этого болота лучше уйти, а то утопит. Днем-то у нее силы не очень много, здешние болотники солнца боятся. А вот ночью… Весело с таких новостей никому не стало. Синеглазка ускорила шаг, Иван тоже. У княжича еще и брюхо подводило, но расстелить самобранку было негде. Кругом топь да грязь, и в сапогах опять хлюпает. Болото уже заканчивалось, когда Иван заприметил в небе птицу. Кулика, кажется. Княжич, соскучившийся по мясному, тут же вынес из-за спины лук, наложил стрелу, спустил тетиву… да мимо! Стрела прошла в добром вершке от крыла и улетела вдаль. |