Онлайн книга «Исчезновение Эсме Леннокс»
|
…мне очень холодно. Ужасно. Должна признаться, что я не знаю, где нахожусь. Не буду никому об этом говорить. Подожду, может, кто-нибудь и… …называю пуговицей. Она обожала эти слова и всегда произносила их нарочито смешно, брала в руки что-нибудь привычное и говорила: «Вот это я называю ложкой», потому что миссис Мак смотрела на нас снизу, когда мы стояли на табуретке для примерки, и говорила: «А вот сюда я пришью то, что я называю пуговицей». Мы покатывались со смеху, а мама страшно сердилась. «Не смейте хохотать над теми, кому в жизни повезло меньше, чем вам», – говорила она, поджав губы. Но Эсме обожала эти ее словечки, и я знала, что она жаждет их услышать каждый раз, когда мы шли к портнихе, и от этого мне было очень… …кто-то в комнате. Здесь кто-то есть. Женщина в белой блузке. Она задергивает шторы. Я спрашиваю ее: «Кто вы?» – «Я медсестра, – отвечает она, поворачиваясь. – Закройте глаза и спите». Я смотрю на окно. «То, что я называю окном», – произношу я вслух и смеюсь и… В вестибюле «Колдстоуна» Айрис уже дожидается социальный работник, или куратор, или как ее там. Санитарка ведет их по коридору и проводит в комнату, где у столешницы, опираясь на нее сжатым кулаком, ждет Эсме. Стремительно оглянувшись, пожилая женщина смотрит на Айрис, охватывает ее взглядом с головы до ног. – Сейчас принесут мои вещи, – говорит она. Даже не поздоровалась. Ни тебе «как поживаешь?», ни «спасибо, что приехала». Ничего. Интересно, она вообще понимает, кто перед ней? Знает ли Эсме, с кем разговаривает? Неизвестно. – Ваши вещи? – переспрашивает Айрис. – То, что было у пациента при себе в день поступления к нам, – поясняет санитарка. – Мы все храним, сколько бы лет ни прошло. Как давно вы здесь, Юфимия? – Шестьдесят один год, пять месяцев и четыре дня, – проговаривает Эсме высоким чистым голосом. Санитарка довольно посмеивается, будто хозяйка умного пса, который выполнил сложный трюк. – Она все помнит, считает дни, да, Юфимия? – Покачав головой, санитарка шепотом добавляет: – Между нами, даже не знаю, что они там отыщут. Она все утро только о них и говорит. Удивительно… у нее в памяти что-то застряло, а ведь ей столько… Санитарка умолкает. В комнату входит мужчина в комбинезоне с поцарапанной жестяной коробкой в руках. – Чудеса, да и только! – смеется санитарка и пихает Айрис локтем в бок. Айрис подходит к Эсме. Пожилая женщина безуспешно пытается открыть коробку. Айрис придерживает изогнутую защелку, и Эсме откидывает крышку. Из коробки веет чем-то затхлым, так пахнут старинные книги. Эсме вынимает на свет потертый коричневый ботинок на шнуровке, нечто полинявшее из ткани в синюю клетку, носовой платок с криво вышитой в уголке буквой «Э», черепаховый гребень, часы. Подержав все по очереди в руках, она безразлично разжимает пальцы. Эсме действует быстро, не обращая внимания на Айрис и санитарку, у нее явно есть какая-то цель. Айрис поднимает с пола упавшие часы – стрелки на них замерли, показывают десять минут первого. Интересно, утра или ночи? Эсме вглядывается в пустую коробку и обводит взглядом выброшенные вещи. – Что-то не так? – спрашивает Айрис. Эсме опускается на пол и заново рассматривает каждую вещь. – Что вы ищете? – спрашивает Айрис и протягивает ей часы. – Вот это? Эсме смотрит на часы и качает головой. Она берет в руки синий материал в клетку и встряхивает его. Это платье, шерстяное платье, помятое, двух пуговиц недостает – вырваны с корнем. Эсме трясет платье, как будто ожидая отыскать что-то в его складках, потом откладывает в сторону. – Его здесь нет, – произносит она. Эсме смотрит сначала на Айрис, потом на санитарку, социального работника и на мужчину, принесшего коробку. – Его здесь нет… – Чего – нет? – уточняет Айрис. – Должна быть еще одна коробка, – обращается Эсме к мужчине. – Поищите, пожалуйста. – Была только одна, – отвечает он. – Вы уверены? Поищите… Мужчина качает головой. – Была только одна коробка, – повторяет он свои слова. Эсме готова расплакаться. Айрис касается ее руки. – Что именно пропало? – Длинный… шарф, кусок ткани. – Она разводит руки, будто разворачивая воображаемую ткань во всю длину. – Зеленый… может, шерстяной. Минуту все молча смотрят на нее. Санитарка тихо недовольно фыркает, мужчина поворачивается, чтобы уйти. – Вы уверены, что его здесь нет? – спрашивает Айрис. Она подходит к коробке и заглядывает внутрь. Поднимает одну за другой разбросанные вещи. Эсме следит за ней с такой надеждой, что у Айрис екает сердце, когда она понимает, что ничего зеленого в коробке нет. Эсме, сгорбившись, садится на стул и смотрит прямо перед собой, пока Айрис подписывает какие-то бумаги, берет у санитарки адрес пансиона, куда нужно отвезти Эсме, а социальный работник обещает Эсме навестить ее через денек-другой, удостовериться, что с ней все в порядке, а Айрис забирает синее в клетку платье и заворачивает в него ботинок, носовой платок и часы. Выйдя на залитый солнцем двор, Айрис поворачивается к Эсме. Пожилая женщина прижимает ладонь к щеке. Взгляд у нее грустный, опустошенный. Она не смотрит ни на солнце, ни на деревья, ни на дорогу, просто сжимает в руке черепаховый гребень. Наконец поворачивается к Айрис и задумчиво произносит: – Они обещали, что положат его туда. Обещали, что оставят его мне. – Мне очень жаль, – отвечает Айрис. Да и что тут еще сказать? – Я очень хотела его сохранить, – говорит Эсме. – Очень. И они обещали. Эсме касается кончиками пальцев приборной панели автомобиля – нагретой солнечными лучами и слегка подрагивающей. Машина подпрыгивает на неровной дороге, и Эсме подскакивает на сиденье. Вдруг она оборачивается. «Колдстоун» исчезает вдали, будто его тянут за веревочку. Желтые стены кажутся издали грязными, а в окнах отражается одно только небо. В тени здания мелькают крошечные фигурки. Эсме смотрит вперед. Потом бросает взгляд на девушку за рулем: волосы короткие, на большом пальце серебряное кольцо, одета в короткую юбку и красные туфли с застежками на щиколотках. Девушка хмурится и кусает себя изнутри за щеку. – Ты Айрис, – говорит Эсме. Она знает, кто перед ней, но хочет удостовериться. Девушка на удивление похожа на ее собственную мать. Айрис смотрит на Эсме – как? Сердито? Нет. Скорее обеспокоенно. Что же ее беспокоит? Надо бы спросить. – Да, – кивает девушка. – Верно. Айрис, Айрис, мысленно произносит Эсме. Звучит нежно, таинственно, легко, даже языком можно не шевелить. Она вспоминает синевато-лиловые лепестки, яркий кружочек в сердцевине. |